Николас задвинул дверцу шкафа.

– И тут то же самое. – Он открыл дверь чулана. – Ага, вот оно.

Я подошел к нему и увидел стоящий на полу сейф.

– Вряд ли ты умеешь взламывать сейфы? – спросил Николас.

– Не могу похвастаться таким опытом.

– Ладно. – Он уселся по-турецки на пол перед сейфом. – Значит, придется гадать.

Николас начал вводить цифры, а я вернулся к письменному столу.

– Может быть, он записал где-нибудь шифр, – сказал я, перебирая бумаги и стикеры на столе. Может быть, если я найду код первым, успею сунуть в карман незаметно от Николаса.

Николас покачал головой.

– Он бы выбрал что-то такое, что легко запоминается. Такое, что для него связано с чем-то важным.

С непоколебимым терпением Николас вводил все новые и новые комбинации. Дергал рычажок, тот не поддавался, и тогда он набирал новые цифры. Наконец мне надоело на это смотреть, и я пошел обследовать остальную часть квартиры. Прочитал заглавия на корешках книг на полках в гостиной – все больше справочники и другие юридические штуки, но попадались между ними и шпионские триллеры. Там же, на полках, стояли семейные фотографии в рамках. Вот Миа задувает свечки на именинном пироге. Вот Лекс лежит на пляже, а на заднем плане играют Николас и Миа. Вот Николас с Джессикой на фоне какого-то собора где-то в Европе. Вот какой-то мужчина с добрыми глазами, а с ним двое маленьких ребятишек – наверняка Патрик и Лекс с отцом, Беном Макконнеллом. Вот Лекс-подросток с розовыми прядями в волосах посылает в камеру воздушный поцелуй.

И ни одной фотографии Дэнни.

Я просунул голову в кабинет:

– Как дела?

– Все равно открою, – сказал Николас.

– Поздно уже.

– Время есть.

Я заглянул в спальню Патрика. Если остальные комнаты выглядели нежилыми, то здесь обстановка была совсем уж спартанская. Единственный намек на какое-то украшение – пара декоративных подушек в углу, где, я готов был поспорить, они и лежали все время. Стены были светло-серые. Покрывало темно-серое. На стене телевизор, на тумбочке настольная лампа – и больше ничего, не считая фотографии в серебряной рамке, до странности неуместной здесь, в этой голой комнате. Я повернул рамку к себе, чтобы взглянуть на фотографию.

Это было фото Лекс – она лежала в траве, касаясь ее щекой.

– Есть! – крикнул Николас из соседней комнаты.