Утро случилось пасмурное. Тучи затянули небо, накрапывал дождь. Мечик ждал, сидя на ступеньках крыльца. Он был спокоен. Все, что в его силах, сделано. В любой операции может появиться случайность. Как ни готовь, как ни продумывай, невозможно учесть все до мелочей. И заготовить вариант на любое развитие событий.
Много лет он зарабатывал тем, что доставал из закрытых коллекций и музеев вещи, которые ему заказывали. Всегда продумывал личную безопасность и пути отступления. Важнее не заработать, а не попасться. Деньги в тюрьме не нужны. Этот принцип выручал всегда. Несколько раз сигнализация оказывалась хитрее, чем должна была, или появлялся охранник, которому полагалось спать на посту, или хозяин перекладывал ценный экземпляр в другое место. Однажды ему пришлось изобразить любовника, который проник к жене коллекционера, сжигаемый страстью. Всегда он выкручивался. Потому что случайность была соринкой в крепко налаженном механизме плана. Механизм перемалывал соринку. Мечик выкручивался из любого капкана.
Так было всегда. Только не сегодня. Сегодня ему было наплевать на личную безопасность. Он готов был идти до конца. Запасных вариантов не было. И путей отступления тоже. Потому что их не могло быть. Сегодня все кончится. В любом случае.
Полшестого Мечик разбудил телефонным звонком Гёзу, спросил: не будет ли он возражать, если в его саду он закончит дело, которое не удалось сделать в особняке князя. Сонный толстяк не сразу понял, о чем речь. Пришлось сказать прямым текстом: приглашены «друзья» Шандора на загородный пикник. Он просит не реагировать на сигналы о проникновении и не взрывать мины, которыми напичкан дом по периметру. Гёза фыркнул и пожелал победы в маленькой войне.
— Если не трудно, не превращай мой домик в развалины, — добавил он. — Жена будет недовольна.
Мечик пообещал сделать все от него зависящее.
— Когда я смогу вернуться? — спросил Гёза.
— Если позвоню, то сегодня. А если нет — придется решать самому.
— Спасибо за честность, испанец.
— Спасибо, что взорвал особняк на минуту раньше…
Гёза засмеялся и отключился.
…В отдалении остановился черный «Мерседес» с тонированными стеклами. Вышел мужчина крепкого сложения в короткой кожаной куртке и черных очках. Упругой походкой тренированного бойца пошел к дому, толкнул калитку, остановился метрах в десяти.
— Товар готов? — он говорил по-немецки.
Мечик положил руки на колени, демонстрируя спокойствие и расслабленность.
— А ваш?
Посланник развернулся, как на плацу, пошел к машине. Отрыв дверцу заднего сиденья, наклонился, как будто совещался. Мечик не видел, что там происходит. Он и так знал. Двери открылись одновременно. Вышли трое бойцов в одинаковых куртках и защитных очках. Последним выбрался профессор Штейн. Он поправил старомодную шляпу с креповой лентой и запахнул плащ. Наверно, боялся сырости.