— Освальд был наивен… — Вагнёр дернул на себя Ребекку.

— Можно не спрашивать, кто вызвал полицию, — сказал Мечик.

— Да, опоздал на три минуты, пока нашел таксофон на шоссе… Ну и хватит воспоминаний. Пора заканчивать трогательную сцену. Прощаться будете?

Мечик пошевелил пальцами.

— Как же кувшин?

Вагнёр замер.

— Кувшин? Неужели нашел?

— А ты не смог выбить из Шандора признание? — спросил Мечик.

— Он проглотил яд, как только в плечо воткнулась ампула. Такая досада… Зато с тобой удалось: его труп ты разделывал мастерски… Хочешь отдать кувшин мне?

— Выкупить. И ты нас отпускаешь…

Глушитель замер перед глазами Мечика.

— Кувшин один, вас двое, выбирай — кому жить, — сказал Вагнёр.

— Отпусти ее…

— Как благородно. Нет, мой друг, я больше тебе не верю. У тебя нет кувшина. Если бы был, тут не лежало бы шесть трупов. Кстати, кто они?

— Уже не важно, — ответил Мечик. Он старался смотреть прямо на Вагнёра, чтобы движением глаз не выдать то, что происходило позади.

— И правильно… Скажешь кое-что на прощание? Или умрешь под чужим именем?

Мечик понял, что от него ждут.

— Я — офицер Советского… Российского… русского флота, — сказал он по-русски.

— Молодец, — ответил Вагнёр на родном языке. — Не забыл родную речь…

— Лейтенант Корнев Алексей Дмитриевич… Я верен присяге! Я — не предатель! — крикнул Мечик как можно громче.