«Я не хочу сейчас задумываться, — сказала она себе, — просто не хочу сейчас вообще ни над чем задумываться».
Листы бумаги зашелестели в ее руках. От них исходил запах древесины, и Барбара ощутила его успокаивающее действие. Она стала искать страницу, на которой остановилась.
«Золотые дни. Что-то от их блеска вернулось».
Барбара перевернула страницу. За ней шел лист, на котором стоял только заголовок «
«В течение двадцатых годов мне удалось снова добиться подъема фермы, и я ухитрилась пройти без ущерба даже тридцатые годы, которые ознаменовались всемирным экономическим кризисом…»
Часть 2
Часть 2
В течение двадцатых годов мне удалось снова добиться подъема фермы, и я ухитрилась пройти без ущерба даже тридцатые годы, которые ознаменовались всемирным экономическим кризисом. Вернулись прежние арендаторы и пришли новые — после того, как я ощутимо снизила арендную плату, что вызвало резкую критику со стороны Виктории; но иначе мы не смогли бы привлечь людей — и что бы тогда делали со всеми нашими лугами и пастбищами? Когда ситуация улучшилась, я смогла постепенно опять повысить арендную плату, и от этого никто не пострадал. Мы выращивали овец, коров и в небольшом количестве — лошадей.
Лошади всегда были моей страстью, даже когда я была еще маленькой девочкой и когда Джон учил меня верховой езде. Мы тогда вместе с ним носились по полям. Я любила встать утром чуть свет и поехать к стойлам. Их недавно построили, хотя мне пришлось взять на них кредит в банке, но, к счастью, отец предоставил мне полную свободу действий. Когда я приезжала, еще не было никого из конюхов, лишь раздавалось тихое ржание. Лошади тут же подходили к дверям своих боксов, ибо знали, что я принесла им яблоки и морковь. Они дышали мне в шею и опускали свои ноздри и мягкие губы в мои ладони.
Никогда я не испытывала такого покоя, как когда стояла там, прислонившись к могучему телу лошади, прислушиваясь к биению ее сердца. Мне всегда казалось, что животные — это важная часть того, откуда мы пришли и куда уйдем. У меня всегда вызывали сожаление люди, не могущие понять животных, а таких, которые их мучают, я просто презираю.
Я также любила наших овец и коров. У нас были внушительные стада и отары. Мы заработали немало денег, продавая шерсть и изготавливая знаменитый сыр «Уэнслидейл». Новых овец я купила на рынке в Скриптоне, который работает там каждую неделю. Я часто покупала слабых, некрасивых животных, которых никто не хотел приобретать и которых мне отдавали за смешные деньги. Но я знала, что делаю. У меня работали добрые люди. Из каждой такой паршивой овцы вырастало роскошное здоровое животное.