— Перестань, — процедила она сквозь зубы. — Я знаю, что ты скажешь и чего ты хочешь. Я знаю, что у нас нет никаких шансов, кроме одного микроскопического — гараж.

— Гараж?.. Ладно, это мне нравится. У меня такое предчувствие, что мне уж очень не хочется, чтобы мой бывший братец меня убил. Веди в гараж.

22

22

Дверь была укреплена кованой сталью по краям и крест-накрест через середину. Гладкая плита, холодная на ощупь, не вызывала никаких иллюзий относительно своей прочности. Я выпил целую банку пива, разглядывая дверь.

— Ну и какие тут у нас шансы? — спросил я, даже не пытаясь притворяться, будто совершенно спокоен.

— Уже никаких. — Венди не глядя показала на маленькую серебристую искорку возле замка. — Я думала, они забыли про гараж, ведь они уходили через парадную дверь.

— И что тут в гараже? — По коридору шел Кашель, держа в руке пузатую бутылку. — Не выйти?

Покачав головой, она посмотрела на Кашля и, крепко сплетя пальцы рук аж до хруста в суставах, обхватила ими колено, сидя на полу. Я стоял, нависая над ней. Лонгфелло подошел к нам и растерянно остановился — видимо, он думал, что мы отметим коньяком наш уход, тем временем его ждал неприятный сюрприз. Я отошел от Венди и посмотрел на часы. Поставленный четверть часа назад таймер отсчитывал примерно последние одиннадцать минут из предусмотренного часа. Кашель поднял бутылку и демонстративно посмотрел на круглую наклейку величиной с четвертьдолларовую монету.

— Декрет от 1 мая 1909 года точно определил границы региона, где продукт брожения виноградного спирта местного производства имеет право именоваться «коньяк», я имею в виду территорию департамента Шаранта и Приморская Шаранта. А ровно сто десять лет спустя, 1 мая 2019 года, один из шести округов объявил о выходе из конвенции, город Жонзак с окрестностями отказался от названия, которое, по их мнению, больше нарушает конъюнктуру, чем ей способствует, и начал использовать название местности в качестве названия для местной разновидности этого напитка. Естественно, подобный раскол не мог понравиться руководству коалиции, жонзак, как спиртное, был проклят навеки и — чтобы было все ясно до конца — назван обычным неудачным коньяком. — Он поднял бутылку и показал мне этикетку. — Однако я, хотя и не знаток, а лишь любитель, считаю это несправедливым. Я очень люблю жонзак.

Достав из заднего кармана три вставленных друг в друга пластиковых стаканчика, он раздал их нам. Ошеломленная Венди взяла свой механическим движением. «Наверняка она никогда не станет лучшей моей собу-тыльницей», — подумал я. Кашель, плавно наклонив бутылку, налил ей, потом мне. Я сделал глоток; жонзак уже через несколько секунд мне понравился, и я одобрительно кивнул. Венди сидела неподвижно, держа стаканчик в руке и все еще даже не попробовав спиртного. Она подняла голову.