Житков выхватил носовой платок и размахивая им, что было сил, крикнул в мегафон:
– Товарищи! Отставить огонь – тут свои!
В ответ ему с невидимой лодки послышался радостный смех и зычный голос:
– Товарищ командир, это я, Сибирка!
Житков смотрел, как зачарованный, в направлении, откуда доносился хорошо знакомый голос его помощника. Казалось, он лишился дара речи, восхищенный полной невидимостью родного корабля.
– Сибирка?..
– Есть, товарищ командир!
– Как ты стрелял? Разве… разве меня видно?
– А почему же нет, товарищ командир?
– Я хочу оказать: мою лодку разве видно?
После короткого молчания, свидетельствовавшего о крайнем удивлении, Сибирка ответил:
– Как на ладони!
Житков растерялся:
– Значит… значит, она видима?! – И, вспомнив о своем «экипаже», привычным тоном скомандовал:
– Приготовиться к приему пленных! Дать сюда людей. Быстро! Пока фрицы не спохватились.
Глава семнадцатая. Фантасмагория, фантасмагория!
Глава семнадцатая. Фантасмагория, фантасмагория!
Фантасмагория, фантасмагория!
Фантасмагория, фантасмагория!
Под лучами мягкого солнца молодая зелень деревьев выглядела так празднично, что каждый листик казался заново старательно отлакированным, а каждая иголочка любовно расчесанной и прибранной. Склоны гор казались покрытыми нежно-зеленой тканью, сквозь которую лишь местами виднелась еще бурая, не успевшая одеться в яркий убор земля. Кусты кизила, поднимавшиеся по склону горы к самой усадьбе, желтели только-только распускающимся обильным цветом.