– Вы что, совсем с ума сошли? Подозреваете ее только потому, что она врач? Это могла быть и я, ведь теперь каждый дурак может научиться гипнозу! А вы не раскисайте! Если уж связались с дураками, то не удивляйтесь, что они и ведут себя по-дурацки. Никто же не обижается на обезьян в зоопарке, когда они строят посетителям гримасы или швыряют в них морковкой!

Вот вам, получите.

Уже все высказали свое мнение о загадочном явлении, только Миддлтон помалкивал. Тогда я как-то не придал этому значения, ведь все мы были заняты тем, чтобы снять с себя обвинение Селии Джордан.

– Дамы нас совершенно не так поняли, – выставил перед собой руки Карабинас. – У нас и в мыслях не было обвинять доктора Хубер. Как мне помнится, здесь не было сказано ни единого слова, которое…

– Слова-то нет! – снова вспыхнула Селия. – Но ваше недоверчивое молчание красноречивее, чем явные обвинения. И это вместо того, чтобы поблагодарить ее за то, что она сделала, участвуя в вашем безумстве!

Теперь уже я был вынужден вмешаться и использовать свой авторитет директора.

– Остановитесь, Селия, – сказал я самым решительным тоном, – пока еще не случилось непоправимое. Никто не подозревает мисс Хубер, точно так же, как вас или меня. Мы просто прикидывали возможности. А одна из возможностей состоит в том, что кто-то тут развлекается. Я не могу себе представить, как это можно было бы сделать, но такая возможность все-таки существует. А вас, мисс Хубер, я попрошу постараться быть выше этого. Поверьте, у нас нервы не железные. Но ведь Хальворссон не вышвырнул же вон раствор, когда… гм… на него пало подозрение, что он, может быть, это специально подстроил.

– Хотя еще чуть-чуть – и я все послал бы к черту, – проворчал датчанин.

– Хорошо, Петер, – прошептала мисс Хубер и, сделав над собой усилие, снова пригладила и без того безукоризненно гладкие волосы. – Я стараюсь держать себя в руках. Только немного… как бы это выразиться, ваш стиль необычен.

Несколько успокоившись, мы вернулись к анализу происшедшего.

– Итак, галлюцинации мы можем отбросить, – сказал я. – Для того чтобы вызвать галлюцинации, необходимы какие-нибудь галлюциногены.

– Остается гипноз, – сказал Йеттмар.

– А для этого опять-таки нужен гипнотизер.

Вот тогда-то попросил слова Миддлтон. Он поднял вверх руку, как будто был на собрании, и сказал с улыбкой:

– Галлюцинация это или гипноз – нужно, чтобы в обоих случаях было что-то общее… во всяком случае, я так считаю. Разве нет?

– Что вы имеете в виду?

– Ведь все, что мы видели и слышали, либо думали, что видим и слышим, произошло лишь в нашем воображении, а не в действительности.