— Чего? — ошалело переспросил Редькин.

— Чего угодно, — ответил Майкл, — но лучше все-таки кальвадоса.

3

3

Разгонов сразу из Шарджи вылетел в Майами. С Белкой и Рюшиком расстаться пришлось в аэропорту. Ольга сама решила, что будет мужу обузой в Штатах. О возвращении в Москву речи не шло, предлагалось возвращаться в Германию, но внезапно без объяснения причин им выдали билеты на рейс до Женевы и ехать пришлось в Ланси, в дом к родителям. Родители и рассказали Ольге, что случилось. О сильном взрыве на окраине восточного Берлина судачили уже во всех немецкоязычных газетах. В том числе и в Швейцарии. А телевидение показало развалины дома в Айхвальде, и не узнать родную Ясеневую улицу было просто невозможно.

Ни одна террористическая организация не взяла на себя ответственности за случившееся, полиция склонялась к версии о взрыве газа в системе отопления. Белка в подобные глупости не верила, система на время их отсутствия не отключалась, но она была полностью компьютеризирована, да к тому же раз в два дня дом навещала Бригитта. А взрыв раздался ночью, и, к счастью, ни один человек не пострадал, только в соседних домах стекла повылетели. Однако особняк господ Малиных можно было смело отстраивать заново с нуля. Чем собственно и занялась очень скоро все та же строительная компания, которая его возводила. Распоряжения отдавал лично Разгонов, и Белку любимую он тоже сам успокаивал, часа полтора проговорив с ней по космической связи не с собственного номера, а цинично так, по-совковому — за счет Фонда Би-Би-Эс.

Вообще, Разгонов озверел. Еще там, в Эмиратах, простившись без лишних слов с Пашей Гольдштейном и всей челночной командой, он сразу заявил Вайсбергу, что полетит не домой, тем более, что дома никакого не осталось, и не в холодные от пронизывающей всё и вся секретности номера закрытого отеля на территории Спрингеровского Центра, а полетит он прямо в жаркую Флориду в штаб-квартиру Фонда, потому что научная подоплека случившегося мало интересовала бывшего химика, бросившего свою первую профессию почти десять лет назад. Да и как инженер человеческих душ писатель Разгонов не слишком спешил копаться в психологии всех участников мероприятия, а также в тайных причинах трагедии. Он внезапно ощутил себя вновь (и впервые по-настоящему!) Сергеем Малиным, Ясенем, функционером номер один в негласной иерархии ИКСа, которую, строго говоря, никто ещё не отменял. И полетел в Майами наводить шмон и шухер. И навел по-взрослому. Да так, что пух и перья полетели. Пух летел преимущественно от пушистой Вербы, а перьями можно было условно считать листья всех остальных древовидных а также длинные иголки могучего Кедра. Когда-то давно он уже шутил на эту тему. Но теперь стало не до шуток.