— Сэр!

— Извините, минуточку.

Джек вышел в коридор.

— Ну что там?

— Доктор Карбункул.

— Где?

Она ткнула большим пальцем в направлении второй спальни.

— Да там.

Джек глянул на Браун-Хоррокса, но тот, слава богу, был занят своими заметками. Детектив вошел в спальню и замер. На полу лежал Карбункул с огнестрельной раной в груди.

— Черт! Вы уверены, что это он?

— Полностью. Посмотрите на фото.

Он сравнил лицо убитого со снимком, который дал им профессор Предплюснус. Ошибки быть не могло.

— Проклятье! А я минуту назад заявил Браун-Хорроксу, что это Карбункул убил Шалтая!

— Проблемы? — спросил Браун-Хоррокс, которому стало любопытно, о чем они там говорят.

— Да не то чтобы, — сказал Джек. — Просто я, похоже, немного поторопился с выводами.

— Насчет Карбункула?

Не имело смысла запираться, так что Джек плюнул на перспективу вступления в Лигу и как следует осмотрел дом. В комнате, где они обнаружили Карбункула, стояла также и кровать Шалтая — большой диван с овальной вмятиной посередине. Вокруг валялись журналы, множество номеров «Жаб-финанс» и несколько проспектов с призывами помочь делу перестройки больницы Св. Церебраллума. Джек сбросил матрас на пол и обнаружил под ним несколько любовных писем от Бесси Брукс, но больше ничего существенного. Он уныло поплелся наружу дожидаться коронеров и команду биологической защиты. Браун-Хоррокс что-то писал, а Мэри висела на телефоне. Джек все никак не мог успокоиться. Что-то он упустил. Но что?

Он посмотрел на небо, затянутое толстым слоем медленно ползущих облаков. Джек не помнил, когда в последний раз видел солнце. И тут на юге в облаках открылась маленькая щелочка, и оттуда ударил солнечный луч, теплый и манящий после долгой зимы и унылой весны. Яркий солнечный свет залил два поля вдалеке, чем напугал овец, забывших, что у них есть тени. Затем прореху в облаках затянуло, и кругом снова воцарился мягкий рассеянный свет.

И тут в голове у шефа ОСП словно что-то щелкнуло.

— Он лгал нам, — тихо сказал сам себе Джек. — Он с самого начала лгал. У него имелся мотив, и не один. Какой же я дурак, что сразу не понял!