— Жан-Люку показалось, что Павел нервничал, — перевела Анечка. — Он всю дорогу оглядывался назад. И вел себя немного странно. Был очень напряжен.

— Может, он в туалет хотел? — предположил Обиходов.

Анечка перевела. Жан-Люк отрицательно мотнул головой и произнес отрывистую фразу.

— Он говорит, — сказала Анечка, — что по дороге они останавливались на заправке. Там был туалет.

— Тогда не знаю, — сказал Обиходов. — Давайте искать. Пусть Жан-Люк остается около машины, а мы с вами, Анечка, сначала еще раз пройдемся по рынку, а потом будем прочесывать окрестности.

— Дакор, — сказал Жан-Люк, когда ему перевели план.

— Дакор, — повторил Обиходов.

Рынок был необыкновенно живописный. Ароматный и красочный. В отличие от восточного базара, он поражал не размахом, не обилием товаров, а изысканной штучностью. Каждый отдельный прилавок напоминал фламандский натюрморт со снедью, вроде тех, что выставлены в Эрмитаже, с законченной композицией, с продуманной цветовой гаммой. Каждый отдельно взятый артишок или клубнику хотелось сначала поразглядывать, потом взять в руки, понюхать и сказать: «Бон!» приветливому продавцу. В одном месте на пробу в маленькие пластиковые стаканчики разливали вино. Обиходов не удержался и попробовал. «Ну как?» — улыбкой спросил продавец, мужчина с пышными усами, одетый в заляпанный вином передник. Обидохов поднял в вверх большой палец.

— Дойчланд? — спросил продавец.

— Россия, — ответил Обиходов. — Рюс.

— О! Рюс! — восторженно воскликнул продавец и немедленно налил еще стаканчик.

Отказываться было неудобно. Обиходов выпил. Вино показалось немного кисловатым, но пришлось купить бутылку. Для поддержания престижа страны.

Однако же, Павла нигде не было. Рынок и в самом деле был небольшим, взрослому человеку потеряться на нем невозможно. В условленном месте Обиходов встретил Анечку.

— Никаких признаков, — сказал он.

Анечка бросила слегка иронический взгляд на бутылку в его руках. «Обезвоживание организма?» — прочлось в ее глазах.

— Может он на пляже? Это рядом, в двух кварталах отсюда, — сказала она.

Они вышли на городскую набережную. Обиходов впервые в жизни увидел Средиземное море. Оно оказалось коричневатым у берега и синевато-сизым вдалеке, с мелкими, как на подмосковном водохранилище, волнами. От пляжа, отгороженного от набережной декоративным заборчиком, тоже повеяло чем-то родным. Пухлые тетки, как выбросившиеся на сушу киты. Мамаши с детьми. Мороженное в ярких обертках. Европоп из динамиков. Детские крики и визг у кромки худосочного прибоя. Пляж хорошо просматривался в обе стороны. Павла нигде не было видно.