— Ладно, — сказала Ольга, прервав многотрудные раздумья Алекса. — У тебя на завтрак еще что-нибудь есть кроме этих бутербродов? Посущественнее? Я с поезда и почти ничего еще не ела сегодня. Жрать хочу безмерно, сделай мне пока что-нибудь! А я в ванну — надо привести себя в порядок: голову помыть и хотя бы накраситься, а то выгляжу как чучело, сама себя боюсь…

…А уже потом он позвонил на Кадашевскую набережную и договорился о внеочередной встрече с «Архангелом Михаилом». Тот явно удивился, но ничего не сказал. Алексу нужно было узнать многое. И как ему теперь жить дальше, и что делать с тем грузом, что обрушился на его сознание за последний месяц, и вообще появилась масса всяких вопросов…

По возникшей уже привычке, сначала он заглянул на ступени набережной. Сегодня хранитель был тут.

— Добрый день, — сказал Алекс, присаживаясь рядом. Он так и не спросил, как зовут хранителя, а узнать хотелось многое. И про хранителей вообще, и про демонов, и про то, что вокруг знали, похоже, все, но почему-то ничего толком не рассказывали вслух.

— Хочешь занять мое место? — вместо ответного приветствия спросил хранитель. — Хочешь хранителем стать? А то устал я уже тут, да и старый стал. Стройки всякие, дома прежние ломают, скоро последние снесут — я так не могу больше. Не выдерживаю. А ты — молодой еще, приспособишься. Приходи завтра, в это же время, а пока — поразмысли. Не торопясь, подумай, а сейчас ничего не отвечай. И не спрашивай даже ни о чем. Наговоримся еще.

60.Пол Жданов

Итак — Стив. Наш целитель рассудков и врачеватель душ оказался самой обыкновенной сволочью. Причем даже никаких претензий я высказать ему не мог — преступлений он не совершал, нравственных принципов не нарушал, а действовал в полном соответствии с законом и должностными инструкциями.

Ингрид меня тоже предала. Вернее — она-то с самого начала работала против меня. То, что Ингрид и подружка Алекса Эллен — проводник в Темный Город — одно и то же лицо, я узнал в самый последний момент. Это был не то чтобы провал, это был сильнейший прокол за всю мою карьеру, и сокрушительный удар по моему самолюбию. Я проморгал агента какой-то непонятной, пусть даже и безобидной тайной организации, что абсолютно непростительно для профессионала. Не заметить лазутчицу, что сидела под самым носом, а иногда — и лежала под моим боком, являлось смертельной ошибкой и служебным преступлением. Но тронуть ее я все-таки не смог, поскольку действительно очень любил эту замечательную девушку, и единственное, что мог сделать — это смотреть сейчас в сторону, когда она убегает в Темный Город вместе с моим бывшим другом Алексом. И уж этого-то Старик мне точно никогда не простит. В лучшем случае — увольнение, а в худшем — трибунал, что бы там сейчас Шеф мне не рассказывал.