Я прошла следом за ним в комнату, где прежде хранилась рукопись. Посреди пола стоял опустевший нетронутый бокс, какой-то жалкий теперь и бессмысленный. Я провела пальцами по испещренной крапинками неровной поверхности стекла.

— Спасибо, Би-Шелли, вы чудо, — сказала я, отходя от бокса.

Безотказэн и Би-Шелли переглянулись и поспешили за мной.

— И все? — сказал Би-Шелли. — Это все ваше расследование?

— Я увидела все, что нужно.

— А мне ничего не скажете? — сказал Би-Шелли, рысцой догоняя меня, затем воззвал к Безотказэну. — Брат, вы-то мне скажете!

— Мы должны сказать следователю все, что узнали, Четверг. Мы ему обязаны — он же нас впустил.

Я остановилась так резко, что Би-Шелли чуть не налетел на меня.

— Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Аид?

Полицейский заметно побледнел и нервно огляделся по сторонам.

— Не бойтесь, он уже далеко.

— Говорят, он умер в Венесуэле.

— Говорят, он проходит сквозь стены, — возразила я. — А еще говорят, что на ходу он становится бесцветным. Аид жив и здоров, и я должна найти его прежде, чем он возьмется за рукопись.

Би-Шелли словно съежился, осознав, кто стоит за преступлением.

— Я могу чем-нибудь помочь?

Я немного помолчала.

— Молитесь, чтобы вам никогда с ним не встретиться.

До Суиндона мы доехали без приключений. На шоссе M1, где вылезла временная нестабильность, теперь все шло как обычно. Виктор ждал нас в кабинете. Вид у него был несколько возбужденный.

— Брэкстон все утро висел на телефоне, мекал что-то насчет страховки, которую не выплачивают, если его подчиненные лезут не в свою юрисдикцию.