Нет, ну просто не может не быть в прошлом чего-то такого, из-за чего Гонтарь до сих пор боится Павла! Последнее, что он помнил, когда шел по тайге после "скоротечного огневого контакта с немедленным переходом в рукопашную", это громко хрупнувший сук, будто кость под колесом автомобиля. Продырявленный в трех местах, он кое-как ковылял по берегу речонки, когда наткнулся на глубокий и узкий, захламленный валежником, лог. По дну его струился ручеек, кое-как пробиваясь между черных древесных стволов, черт знает сколько лет уже не могущих сгнить в этой ловушке. Лезть напролом через эту чертоломину он поостерегся, и побрел вдоль лога, намереваясь либо обойти его, либо найти местечко, не так заваленное буреломом и валежником. Вскоре наткнулся на гигантский кедр, видимо весной упавший поперек лога, потому как хвоя не успела пожелтеть, но за жаркое лето дерево успело высохнуть качественно. И хватило ума у Павла попробовать по кедру перейти на ту сторону. Кедр — дерево коварное; толстенный сук может хрупнуть, как спичка, от малейшего усилия. Павла постоянно смешило, что многие писатели приключенческого жанра принимая, видимо, кедр за родственника тиса, заставляют своих героев изготавливать из него луки. Павел из своего детства помнил, что самый лучший лук из лиственницы. Перебираясь по стволу дерева через лог, он оступился, потерял равновесие, ухватился за, казалось бы, толстый и надежный, сук, и полетел вниз головой в темную и сырую глубину…

… Что же могло такого выпасть тогда из памяти?..

Вернувшись из экспедиции в Алтайский заповедник, и придя на следующий же день на работу, Павел еще в дверях столкнулся с деканом:

— А-а… Павел Яковлевич! Какой поздоровевший, да какой загорелый… Здорово, наверное, отдохнули на горном воздухе?

Такой радушный прием мог быть только в одном случае, когда Павел не пропадал в экспедиции в сентябре. Он спросил уныло:

— Когда ехать, Герман Григорьевич?

— Какой же вы проницательный, сил нет. А ехать завтра, как обычно, с первым курсом.

— Я же еще и рюкзак не успел разобрать…

— Хорошо, Павел Яковлевич, подскажите, кого послать? Большинство сотрудников пенсионного и предпенсионного возраста, остальные по экспедициям, еще не вернулись…

Павел чуть было не ляпнул: ну и сидели бы на пенсии. Кто их заставляет работать? Пропустили бы молодых вперед. Молодежь рвется в науку, а приходится десятилетиями в ассистентах сидеть… Но весь этот монолог он произнес про себя, и только вздохнул, еще более тяжко.

Утром он прибежал к Университету с рюкзаком, так и не успев сбрить дремучую бороду, отпущенную в экспедиции. К отъезду он чуть не опоздал, едва успел забежать в деканат за списком группы. Прыгнув в автобус, даже отпрянул от неожиданности: на переднем сидении сидела Вилена. У него как-то и из головы вылетело, что он вполне может встретить ее в Университете. Хотя, она могла поступить и в новосибирский. Он все же ближе к ее дому. Тем не менее, она сидела и мило улыбалась ему, как старому знакомому.