Павел достал листок бумаги и принялся писать письмо матери. Четыре цели в зоне обнаружения мало отвлекали его от этого занятия. Тем более что два самолета вскоре исчезли из пределов видимости. Работа шла скучно, вяло. Даже Котофеичу надоело. Он вспрыгнул на шкаф и разлегся там, нежась в струях теплого воздуха насыщенного электричеством. Вскоре кот начал потрескивать и заметно искрить. Несколько раз Сашка пытался заговорить, но Павел обрывал его:

— Не мешай… — письмо как-то не писалось.

Наконец Сашка не выдержал:

— Опять читаешь на боевом посту?

— Конечно. А что? Мастеру-оператору положено, в отличие от некоторых…

— Это ты на кого намекаешь?

— На тебя. На кого же еще?..

Сашка скороговоркой прогнал данные по целям, Павел добавил к ним высоты.

— И какую же книгу ты читаешь? — ехидно спросил Сашка.

— Дюма. Двадцать лет спустя…

— Ну-ка, ну-ка, прочти отрывочек…

— Пожалуйста! Страница сто пятьдесят… — и Павел в вольной интерпретации, стараясь только слегка выдерживать стиль Дюма, пересказал отрывок, где герцог Бофор в тюрьме вешал рака.

— Сашка некоторое время обескуражено помолчал, наконец, спросил:

— Где достал?

— Надо поддерживать дружественные отношения с мирным населением…

— Дашь почитать?..

— Ефрейтор, в самоход бегали?! — вдруг врывается голос замполита. — Прекратите заниматься посторонними делами и разговорами.

— Есть, — ответил Павел с готовностью, и снова принялся за письмо.

В половине восьмого Сашка сладко зевнул в микрофон и сказал:

— Ты чай поставил? Меня через полчаса сменят.