«Возможно, — подумала она, — Марк III станет послед­ним аккордом, моим прощанием со шпионским миром». Это хитроумное изобретение будет ее пропуском в более спокой­ную и роскошную жизнь.

Обычно она заказывала всего один бокал вина, но неожи­данно провернув выгодное дело, она решила немного рискнуть и насладиться всей бутылкой. К тому же вино было итальян­ским, так что она не могла позволить пропасть этому изыскан­ному нектару с ее родины.

Замок на двери ее комнаты разлетелся вдребезги, когда она пила четвертый бокал. Вошедший в номер человек не стал раз­глядывать обстановку, делать паузу или останавливаться. И не имело значения, чем было вызвано промедление Софии, шоком или нерешительностью. Промедление в любом случае есть промедление.

София понимала, что никак не сумеет вовремя добраться до своих пистолетов, поэтому она вскинула руку, активировав ру­кавицу, закрывавшую ее предплечье, и запустив пару убий­ственных дисков. Высокий мужчина увернулся от них, словно это были камни, брошенные ребенком.

Тогда она выхватила свой стилет, порвав при этом рукав блузки. Она сделала движение, чтобы атаковать его, но его руки проскользнули между ее руками, с мягким металличе­ским звоном выбив ее оружие своим.

Он оказался гораздо ближе к ней, чем должен был нахо­диться противник, и когда его предплечье ударило ее в подбо­родок, она почувствовала холодный металл, спрятанный под его вечерним костюмом. После следующего удара, пришедше­гося ей в лоб, она провалилась в темноту, в которой и пребы­вала до тех пор, пока не пришла в себя.

Положиться на своего охранника в отеле? Дать себя увез­ти, как мешок с бельем для стирки?! Ошибки были совершен­но дилетантские, как у этих идиотов из Дома Ашеров.

«А если это месть, — быстро подумала она, — за Алексан­дра и его людей?» Может быть, Дом Ашеров снова выследил ее и сейчас просто спасает свою репутацию? В ее профессии неудовлетворенная клиентура порой настраивала коллег друг против друга.

Но этот человек явно не был ее коллегой. Честно говоря, она даже понятия не имела, кто это может быть такой. Ни один мужчина и ни одна женщина из круга ее знакомых так двигать­ся не могли.

Путы, связывавшие ее запястья, ослабли, а затем и вовсе исчезли. Но на глазах по-прежнему оставалась повязка.

Резкое шипение пара заставило ее вздрогнуть от неожидан­ности, но затем снова установилась мертвая тишина.

София стащила повязку. Когда глаза ее привыкли к мерца­ющему свету газового светильника, она сразу же увидела, кто захватил ее в плен.

Дело не в том, что она позволила себе небрежность, — ее просто превзошли.