– Нет. Полицейские вернулись, – буркнул я.

Без всяких возражений Беллингер выложил на стол «вальтер» и сошел на веранду. Я прикрывал его, положив руку на «магнум», но нужды в этом не было. Тощий Лотимер, привычно откозыряв (он пришел в Консультацию прямо из армии), увел старика в машину.

– Поезжай! – крикнул Лотимеру Джек и раздраженно обернулся: – Эл, в саду одни трупы.

– Половина из них – твои, – хмыкнул я. – Под дубом тоже кто–то валяется.

– И тоже покойник?

– Не знаю.

Короткими перебежками, прикрывая друг друга, мы вошли в рощу.

Бояться было некого. Джек не зря в свое время учил меня стрелять по невидимой цели – в близнеце–крепыше, валявшемся под дубом, жизни было ни на гран. Все же я попросил:

– Влей ему в пасть, Джек.

Берримен, вытащивший из кармана фляжку, возмутился:

– Это греческий коньяк, Эл!

– Подумаешь.

Джек выругался и стволом пистолета разжал зубы уснувшего крепыша. Мы даже не стали его обыскивать. Идя на задание, такие, как он, документов с собой не берут, а над одеждой обычно колдуют специалисты.

– Он открыл глаза!

Мы наклонились над близнецом. Он действительно приоткрыл глаза, но они были залиты смертной пеленой, смутным туманом, который ничем не разгонишь.

– Он что–то шепчет.

Я приблизил облепленное пластырем ухо к самым губам близнеца.

– Беллингер…

– Я не Беллингер, – сказал я с отвращением. – Кто тебя послал? Имя?

– Беллингер…