Вскрикнув, я бросился за нею. Я не мог ее потерять. Это единственное, что связывало меня с людьми.

Я догнал машину Парка, когда ее надежно заклинило между бугром и рухнувшим деревом. Вне себя от безумия, растворенного и во мне, и в природе, я забрался внутрь и рванул на себя рукоять.

Никакого эффекта.

В бешенстве я ударил кулаком по иллюминатору.

Ну да, Лесли интересовался охотой. Его интересовало, хорошая ли тут охота. Я доставлю ему удовольствие. Из этих болот вырвется только один человек – он или я.

4

Солнце к моей поляне так и не пробилось.

Стена душных испарений размывала, размазывала очертания и без того нечетких и таинственных, как бы увеличенных призмой растений. Выбравшись наружу, прижавшись спиной к теплой броне «зеро», я сидел, уставившись в низкую крону дерева гинкго, единственного, что я здесь узнал. И вдруг из его похожих на сердечки листьев прямо на меня глянули огромные мерцающие глаза не известного мне животного. Оно было невелико, неторопливо, ничем не походило на гигантских обитателей этого мира, оно смотрело на меня с робостью, но и доверчиво. Оно будто спрашивало: «Кто ты?»

И я ответил.

Выхватив «магнум», двумя разрывными пулями я разнес зверька на куски.

А потом сгустились сумерки и пришла гроза.

Я просто не представлял, что могут существовать такие кривые, такие чудовищные молнии! С грохотом, с ревом они падали с низкого неба, как крючья, впивались в землю, отчаянно трепетали тысячами ответвлений, заставляя замирать весь мир. А через секунды горячую тропическую мглу разрывали еще более бешеные вспышки. Атмосферное электричество дыбом подымало волосы на голове, покалывало каждый сустав. Я каждым нервом ждал дождя, который бы смирил, наконец, этот чудовищный разгул электричества.

И дождь пришел.

Не дождь. Ливень.

Он склонил деревья к земле, превратил близкий овраг в русло ревущего, как водопад, потока. Полузахлебнувшийся, мокрый, я укрылся в машине Парка, одинаково боясь ливня и возвращения Лесли. Всю ночь грохот молний, треск рушащихся деревьев держали меня в напряжении, а взбесившиеся потоки воды подтащили машину почти к оврагу. Утром я с трудом открыл замытый тяжелым илом люк.

Я сбросил изодранную рубашку (куртку забрал с собой Лесли), умылся, наклонившись к ручью, проверил «магнум». Хотелось есть, уши терзало непонятное поскрипывание. Я догадался – микрофон! – и выключил его.

Ждать?

Конечно.

Но я решил прогуляться.

5