- Ну, я думаю, мне лучше уйти.

   Никто не обратил внимания на его слова, только Ейщаров кивнул, качнула вяло ладонью Шталь, да Костя-Шофер рассеянно сказал:

   - Ну, давай.

   Вадик еще раз взглянул на лестницу, точно пытался отыскать на ступенях следы убежавшей Катюши, вздохнул и побрел к выходу. Таможенник уже открыл перед ним дверь, когда Вадик остановился, вновь оглядел свои пальцы, повернул голову и, сдвинув шляпу на нос, задумчиво почесал затылок.

   - Что-то еще? - спросил Ейщаров с легким холодком в голосе.

   - Ты не похож на человека, который что-нибудь забывает - даже невзирая на обстоятельства. И на доверчивого человека ты тоже не похож, - произнес Вадик с явной неохотой. - Но наша беседа окончена, и я ухожу, а ты так и не надел на меня ни одной вашей побрякушки. Не поднес ко мне ни единой из ваших занятных вещиц, как обычно.

   - Это верно, - сказал Олег Георгиевич. - Ты очень наблюдателен. А теперь катись.

   Вадик криво улыбнулся, взглянул на свою ладонь и сжал тонкие изящные пальцы в кулак.

   - Я попытаюсь узнать, ждут ли наши за городом. Это все, что я могу сделать.

   Он пристально посмотрел в лицо Ейщарову и выскользнул в приоткрытую дверь, которая с мягким стуком закрылась за ним. Ейщаров отвернулся, и Эша тотчас открыла рот, но Олег Георгиевич, как обычно, ее опередил.

   - Работать, Эша, работать, не стойте столбом.

   - Надеюсь, вы имеете в виду настоящую работу? - сурово вопросила Шталь, покосившись на Зеркальщика, который, сгорбившись, словно старик, сидел на диване, рассеянно глядя на дымные сердечки, вырастающие из кончика его тлеющей сигареты. - Надеюсь, вы не имеете в виду очередное мытье полов?

   - Помогите Севе, может, по ходу, еще до чего-нибудь додумаетесь, - Ейщаров слабо усмехнулся, и смешок ей показался фальшивым. - Хотя, конечно, сантехнику не мешало бы помыть.

   - А не пошли бы вы!.. - не выдержала Эша. - Ой!.. То есть... Знаете, во всем этом есть кое-что, что меня беспокоит.

   - Неужели?! - фыркнул Шофер. - А мне-то казалось, что до сих пор никакого повода для беспокойства не было.

   - Я пока не могу сказать это с уверенностью по отношению ко всем случаям и сейчас, пока буду работать с Севой, все просмотрю, но по тем фактам, что мне известны - чем больше отрицательных эмоций хозяева-носители испытывали к своей вещи, тем сильней было ее безумие и, соответственно, кошмарней формы, которые оно принимало. Случаев откровенной ненависти к вещи лишь два - ювелирный гарнитур и дом...

   - Из других вещей тоже получились крокозяблы - будь здоров! - заметил Оружейник, в глазах которого все еще полыхало сизое.