Только почему со Шталь у него не получилось? Ее способности тут не при чем, она до сих пор не чувствует даже свой хризолит. В чем дело?

   Ей вновь вспомнился недавний, подслушанный в кабинете разговор между Олегом Георгиевичем и Михаилом. Что-то Ейщаров говорил о Беккере. Никита ведь тогда кинулся к роялю, и, получается, что Ейщаров мог заставить его не делать этого. Но он его не послушал, да... Ейщаров так и сказал. Никита даже не стал слушать. Слишком хотел понять...

   Ай, да какая сейчас разница?!

   Наклонившись, Эша подхватила с пола пистолет и тут же снова чуть не уронила, когда ее сотовый из кармана шорт громко и зловеще принялся исполнять какую-то жуткую мелодию, чрезмерно готическую даже для шталевских вкусов. Разогнувшись, Шталь достала телефон и озадаченно посмотрела на дисплей. Звонящий не определялся. Мелодия тоже. Она знала все мелодии в своем телефоне, такой там не было. Эша, оглядевшись, нажала на кнопку и поднесла сотовый к уху.

   - ...можешь не сомневаться.

   Голос совершенно определенно принадлежал столь затейливо покинувшему офис Ейщарову. Разве что звучал отнюдь не так бодро, как недавно - голос измотанного, невыспавшегося человека, которому только что привалила еще пропасть работы. Эша открыла было рот, но прежде, чем успела издать хоть какой-то звук, в трубке зазвучал голос совершенно другого человека.

   - Очень на это надеюсь. Никаких фокусов, никаких засад в кустах и прочего. В твоих же интересах. Говорить будем только я и ты, любого другого убьем сразу. Неважно, Говорящий он будет или нет. Я делаю тебе одолжение, предупреждая об этом.

   - Я приеду один, - ответил Олег Георгиевич.

   - Хорошо. Тогда жду тебя возле насосной станции. Можешь не торопиться, мне не нужно, чтоб ты своей спешкой привлекал лишнее внимание.

   - Судя по последним сведениям, я могу не доехать до станции, - с холодным смешком заметил Ейщаров.

   - Дорога будет свободна. И личная просьба, уж уважь - машину свою оставь за полкилометра, на обочине. Уж больно они у вас веселые, - собеседник Ейщарова хмыкнул с легким намеком на собственное веселье, после чего в трубке наступила тишина. Эша опустила руку, ошеломленно глядя на погасший дисплей.

   Этот голос... Она ведь знает этот голос.

   Ну и живучая же сучка! Я же был уверен, что тебя... ты же дохлая была!..

   Это же голос Лжеца!

   С трудом подавив возникшее желание шваркнуть телефон об пол и забиться в истерике, Эша заметалась по залу, хватая то одного, то другого коллегу, пытаясь рассказать то, что только что узнала, но никто даже не пожелал слушать, а заверения Шталь в том, что если они не отправятся выручать Олега Георгиевича, его непременно убьют, встречались с откровенным злорадством. На умопомрачительной скорости перетряся пару десятков человек, Эша остановилась, дыша тяжело, со слезами, понимая, что никто никуда не пойдет. И она тоже не пойдет. Что она сделает? Да еще и без способностей к беседам?! Это вам не "Рублик", тут в сотни раз страшнее! В таких ситуациях хороши Михаилы, братья Зеленцовы или, вон, Орловы. Эши Шталь к таким ситуациям непригодны. Эши Шталь обычно в таких ситуациях умирают.