- С меня хватит! - решительно заявила Алла, выпрямляя руку с пистолетом и нацеливая его прямо в распахнутый рот бывшей старушки, и в ту же секунду челюсти существа схлопнулись, прихватив при этом нижнюю губу, отчего на подбородок тонко, ярко плеснуло кровью. Светло-зеленые глаза медленно закатились под веки, но вместо белков к стоящим перед существом людям обратились два сверкающих зеркальных диска. Под кожей лица и обнаженных морщинистых рук стремительно, с прозрачным ледяным треском побежали тонкие, холодно искрящиеся нити, ловя в себя солнечный свет, словно кровь в кровеносных сосудах обращалась в жидкое серебро, и руки поднялись, повернувшись раскрытыми ладонями, точно приглашая собравшихся лучше оценить происходящее. Рот существа снова распахнулся - крошечные, непонятные отражения извивались и приплясывали в зеркальных зубах и на зеркальном языке, а нити под кожей все разматывались и разматывались, выплетая серебристый ажур и превращая стоящую на осенней траве женщину в сюрреалистическое, наполненное отражениями существо. Это было бы даже красиво, если бы не было так жутко, и Шталь позволила себе только один короткий взгляд, тут же снова зажмурившись. Тем временем Алла, не сдержавшись, выстрелила, опередив предостерегающий крик Михаила, и одновременно с выстрелом Зеркальщик, оказавшийся на линии огня, издав возмущенно-испуганный возглас, кувыркнулся прочь. Впрочем, Орлова, вопреки своей угрозе, выстрелила преображающейся старушке не в голову, а в плечо, дабы проверить, подвержено ли существо вообще каким-то повреждениям. Но пуля попала не в плечо, а во вскинувшуюся зеркальную ладонь, которая с громким стеклянным звоном пошла рябью, будто вода, расступившаяся под тяжестью брошенного камня, потом от поднятой ладони раздался приглушенный хлопок, словно эхо выстрела, и в самом ее центре что-то сверкнуло. Алла, проявив завидную реакцию и не менее завидное соображение, метнулась в сторону, толкнув при этом стоявшего слева Таможенника и свалив на землю стоявшего справа Гришу-Техника. Вылетевшая из ладони пуля просвистела между ними и выбила крошку из чьего-то мраморного надгробия. Почти одновременно с этим из зеркальной ладони вырвалось целое соцветие острейших зеркальных лепестков, протянувшись почти на метр и сердито ткнувшись в сгустившийся перед ними помутневший воздух. Несколько секунд они хищно извивались в воздухе, потом с мелодичным звоном втянулись обратно.

   - Я, блин, не просто так сказал не стрелять! - в бешенстве заорал Михаил.

   - Господи, - сказал опрокинутый Григорий, - это что за хреновина?