48
48
Уже часов шесть как Синий Журавль был мертв. Его тело обвисло в дубовом кресле в кабинете, голубые глаза глубоко закатились, раны на его руках и лезвие на полу свидетельствовали о его добровольной кончине. На письменном столе перед ним лежал пергаментный сверток с парой слов, нацарапанных куриным почерком старика.
Мне тоже было ужасно жаль, что все вышло именно так. Я закрыл старику глаза и начал спускаться по лестнице.
Дверь в ее кабинет была открыта, и я прокрался внутрь. Селия и Брайтфеллоу стояли ко мне спиной. Воробей безвольно сидел на стуле в углу. Он не был связан, бесчувственные глаза тупо смотрели вперед.
— А я говорю, кончим его сейчас же. — Этот день видел падение мага Брайтфеллоу. Он был в той же одежде, что и на вечеринке у Веселого Клинка, и яростно жестикулировал. — Давай его прикончим и вышвырнем, пока кто-нибудь не прознал.
Селия, напротив, была непреклонна, словно гранитная глыба. Ее руки суетились над чередой алхимических приспособлений, расставленных на столе перед ней.
— Тебе известно не хуже меня, что лихорадке требуется полдня, чтобы прижиться, а мы еще даже не привили ее мальчишке. Я не хочу разрушить все, чего мы добились, лишь из-за того, что ты начал нервничать. — Селия перелила содержимое кубка в чашку поменьше и бросила взгляд на Воробья. — Ты бы лучше присел да присмотрел за ним.
— Он никуда не денется. Мое заклинание будет держать его на месте до конца ночи.
— У него есть дар, как и у тех других, хотя он и не знает, как им воспользоваться. Неизвестно, какой будет его реакция.
Брайтфеллоу поковырял грязным ногтем между зубами.
— Ты сказала, что больше не чувствуешь камень.
— Да, Джонатан, именно так я и сказала.
— Значит, он мертв?
— Это значит то, что значит, — ответила она, но без злости.
— Должно быть, он мертв, — повторил Брайтфеллоу.
Селия подняла голову и принюхалась.
— Сомневаюсь, — возразила она, отставив в сторону перегонный куб, и повернулась ко мне. — Ты давно здесь?