Оттерли тоже не принесла утешения семье, и от этого его недомогание становилось еще более роковым. Оттерли не позаботилась родить семье Григори наследника, а Персиваль не смог стать ангельским существом, чего так сильно желала его мать.
— Скажи, что пришла с хорошими новостями, — попросил Персиваль, вздрогнув, когда Оттерли провела по обнаженной кровоточащей плоти рядом с остатками крыльев. — Скажи, что ты вернула чертежи и убила Верлена и больше не о чем волноваться.
— Дорогой братец, — сказала Оттерли и наклонилась ближе, массируя плечи. — Ты действительно натворил дел. Сначала ты нанял ангелолога.
— Я этого не делал, — возразил Персиваль. — Он обычный искусствовед.
— Потом ты отдал ему карту.
— Архитектурные чертежи, — поправил Персиваль.
— А затем вылез на улицу посреди ночи и довел себя до такого жуткого состояния.
Оттерли погладила разлагающиеся остатки крыльев как раз тогда, когда Персиваль хотел отодвинуть руку сестры. Он нашел это ощущение восхитительным.
— Я не знаю, о чем ты говоришь.
— Мама знает, что ты уходил, и попросила меня проследить за тобой. А что, если бы ты упал в обморок прямо на улице? Как бы мы объяснили твое состояние врачам в Ленокс-Хилл?[46]
— Скажи Снейе, что ей не о чем волноваться, — ответил Персиваль.
— Но у нас есть причина для волнения, — возразила Оттерли, вытирая руки о полотенце. — Верлен до сих пор жив.
— Я думал, ты послала в его квартиру гибборимов.[47]
— Так и было, — сказала Оттерли. — Но дела приняли неожиданный поворот. Еще вчера мы просто беспокоились, что Верлен сбежит с информацией. Но теперь мы знаем, что он гораздо более опасен.
Персиваль сел и оказался лицом к лицу с сестрой.
— Как он может быть опасен? Наша анаким по сравнению с человеком, подобным Верлену, — просто исчадие ада.
— Он работает с Габриэллой Леви-Франш Валко, — проговорила Оттерли, бросая каждое слово, как камень. — Ясно, что он — один из них. Все, что мы делали, чтобы защититься от ангелологов, оказалось напрасным. Одевайся. Поедешь со мной.