— Какую информацию можно передать с помощью восьми цифр? — спросила Сейто-сан, словно прокручивая в мозгу варианты.
— Или с помощью четырех двузначных чисел, — добавил Бруно.
Его забавляло это сомнительное упражнение.
— И все числа находятся в промежутке между двадцатью и сорока, — заметил Владимир.
— В открытках должно быть что-то еще, — сказала Сейто-сан. — Эти числа слишком случайные.
— Большинству людей, — возразила Габриэлла, — они покажутся случайными. Но для Эбигейл Рокфеллер эти числа должны были формировать логический порядок.
— Где жили Рокфеллеры? — спросила Эванджелина Верлена, понимая, что вопрос относится к его области знаний. — Может быть, числа указывают на их адрес.
— В Нью-Йорке у них было несколько адресов, — ответил Верлен. — Но лучше всего известна их резиденция на Западной Пятьдесят четвертой улице. К тому же Эбигейл Рокфеллер финансировала Музей современного искусства.
— Там нет числа пятьдесят четыре, — возразил Бруно.
— Подождите, — начал Верлен. — Не знаю, почему я не обратил на это внимания раньше. Музей современного искусства был одним из важнейших предприятий Эбигейл Рокфеллер. К тому же он стал одним из первых публичных музеев и памятников, которые спонсировали они с мужем. Музей современного искусства был открыт в тысяча девятьсот двадцать восьмом году.
— Двадцать восемь — первое число в открытках, — сказала Габриэлла.
— Верно! — волнение Верлена росло. — Цифры два и восемь могут указывать на этот адрес.
— Если дело в этом, — сказала Эванджелина, — то должны быть три других тайника, где хранятся три копии лиры.
— Какие цифры остались? — спросил Бруно.
— Три и восемь, три и ноль, три и девять, — ответила Сейто-сан.
Габриэлла наклонилась ближе к Верлену.
— Может быть, — предположила она, — там переписка?
Верлен сосредоточенно нахмурился.
— Может быть, — наконец сказал он. — Музей средневекового искусства Клойстерс, который был большой любовью Джона Д. Рокфеллера-младшего, открылся в тысяча девятьсот тридцать восьмом году.
— А в тысяча девятьсот тридцатом? — спросил Владимир.