— Строительство Риверсайдской церкви должно было закончиться приблизительно в тридцатом году. Честно говоря, я никогда не считал ее интересной.

— Остается тридцать девятый год, — сказала Эванджелина.

Ожидание того, что они вот-вот сделают открытие, волновало ее, от возбуждения она едва могла говорить.

— Рокфеллеры построили что-нибудь в тысяча девятьсот тридцать девятом году?

Верлен перебирал множество адресов и дат, систематизированных у него в памяти.

— А ведь и правда. Рокфеллеровский центр, их собственное детище в стиле ар-деко, открылся в тридцать девятом году.

— Числа, сообщенные Инносенте, должны указывать на эти места, — сказал Владимир.

— Молодец, Верлен, — похвалила Сейто-сан, взъерошив ему волосы.

Атмосфера в комнате мгновенно изменилась, наполнилась беспокойным ожиданием. Эванджелина с удивлением смотрела на открытки. Они оставались в подвальном хранилище больше пятидесяти лет, и ни она, ни другие сестры даже не подозревали об этом.

— Как бы то ни было, — резюмировала Габриэлла, призывая всех сосредоточиться, — лира может находиться только в одном из этих четырех мест.

— Тогда самым целесообразным будет разделиться на группы и обыскать их все, — сказал Владимир. — Верлен и Габриэлла пойдут в Клойстерс. Там полно туристов, поэтому вынести оттуда что-нибудь нелегко. Думаю, лучше всего с этим справится тот, кто знаком с правилами музея. Сейто-сан и я отправимся в Риверсайдскую церковь. А Эванджелине и Бруно достанется Музей современного искусства.

— А Рокфеллеровский центр? — спросил Верлен.

— Сегодня там невозможно ничего сделать, — пояснила Сейто-сан. — Ведь сегодня канун Рождества. Там просто сумасшедший дом.

— Именно поэтому я думаю, что Эбигейл Рокфеллер выбрала его, — возразила Габриэлла. — Чем труднее добраться до лиры, тем лучше.

Габриэлла дала каждой группе открытку, связанную с местом, куда они направляются.

— Я очень надеюсь, что открытки помогут нам найти лиру.

— А когда мы ее найдем? — спросил Бруно. — Что тогда?

— Да, это огромная дилемма, — проговорил Владимир, проводя пальцами по седым волосам. — Сохранить лиру или уничтожить ее.

— Уничтожить? — воскликнул Верлен. — Но ведь, по вашим словам, лира не имеет цены!

— Этот инструмент не только очередной древний артефакт, — сказал Бруно. — Его нельзя просто взять и выставить в Метрополитен-музее. Его опасность намного перевешивает историческую ценность. Нет другого выбора, кроме как уничтожить его.