«Дейн не смог бы туда пройти, — предупредил Вати. — Его бы узнали. Но тебя не знают. Возможно, слышали твое имя, если держат ушки на макушке. Но в лицо не видели». — «Некоторым случалось», — «И то верно», — «Кое-кто мог говорить с Госсом и Сабби», — «Не исключено», — «Где они вообще?» — «Понятия не имею».

Политический расклад в потайном Лондоне способствовал сложным взаимоотношениям. Ускоренный курс реальной теологии приводил к тому, что убийца собратьев с Белтвея[69] мог обмениваться шутками с кем-нибудь из почитателей Мансура Элохима, но игнорировать близнецов из Церкви Христа Симбиота. Однако, по мере возможности, в тех местах, куда являлся Билли, предпочитали оставлять свои верования за дверью. Таким был «Сайгон», как гласила вывеска над дверью одного из убежищ.

Закон или, может, загон — или «Сайгон», совмещающий эти два понятия, — но лучше не вести себя как идиот. Во все заведения Билли входил осторожно, с накладными усами. Даже не будь Вати занят поисками Дейна и поддержкой своих товарищей, он не смог бы войти вместе с Билли. Фамильярам доступ туда запрещался, у входа висела табличка НЕ ПРОНОСИТЬ КУКОЛ, — Билли не стал бы рисковать. Фигурки запретили после начала стачки. Мир чародеев был совершенно мелкобуржуазным. Колдуны проводили свой внезапно образовавшийся досуг, ругая на все лады фамильяров, и не желали, чтобы их подслушивал профсоюзный организатор.

Билли дважды отказывали в помощи, стоило ему заикнуться о небольшой сумме, которую он мог предложить. «Ангелы памяти? — переспросила одна старуха. — Чего это ради? Сейчас? Когда они повсюду расхаживают?» Билли проигрывал в уме мысли об ограблении банка, но внезапно возникла совсем иная идея. Он вернулся туда, где видел ключ, впечатанный в щебень с гудроном, и когда в дорожном движении образовалась пауза, выковырял его из мостовой. Выпрямившись, Билли слегка покачался, наконец пришел в равновесие и затем наскоро поел в подвальном ресторанчике. Там он обследовал измазанный дегтем ключ: пустячная вещица, отягощенная смыслом. Размышления в этом ключе помогли ему воспользоваться преимуществами места. На пути к туалетам, в стенной нише, Билли увидел электрическую лампочку, покоившуюся на сковороде. Она была настолько яйцевидной, настолько визуально-каламбурной, что у него захватило дух. Пришлось взять лампочку, уступая потребности в краже, одновременно и бессмысленной, и могучей.

Явившись по следующему адресу в списке устроителей контактов, в бар на Хаммерсмит-стрит, Билли сказал встретившему его молодому человеку: