— Тихо! Я дам тебе деньги! Только успокойся! — Лаура протянула ей пачку банкнот. — Вот! Тут хватит на билет до Германии.

— Спасибо! — Дагмар бросилась к ней и, взяв руку дочери вместе с деньгами в свои, начала ее целовать. Лаура брезгливо отдернула руку и вытерла о юбку.

— А теперь иди!

Все, что она хотела, это выгнать мать прочь из дома — прочь из своей жизни, чтобы та снова стала безупречной. Когда Дагмар ушла, Лаура обессиленно упала на стул.

С тех пор прошла пара лет. Скорее всего, мать уже мертва. Лаура сомневалась, что ей хватило денег на поездку по послевоенной Европе. А если она вопила, что хочет попрощаться с Германом Герингом, ее наверняка забрали в психушку. Никто в своем уме не стал бы вслух говорить, что знал Геринга. Его преступления не стали меньше от того, что он покончил с собой в тюрьме через год после окончания войны. Лаура холодела от одной мысли, что было бы, продолжи Дагмар распространять по округе слухи, что Геринг — отец ее ребенка. Хвастаться тут было нечем. Она плохо помнила поездку к жене Геринга в Стокгольм, но не забыла, как ей было стыдно и с какой жалостью Карин Геринг смотрела не нее. Только ради Лауры эта женщина тогда не позвала на помощь, хоть ей и было страшно. Но теперь все в прошлом. Мать исчезла. Никто не говорил о ее безумных фантазиях. А присутствие Нанны означало, что фру Сигвард может продолжать жить жизнью, к которой она привыкла. В ее жизни был порядок. Все было идеально. Как и должно было быть.