— Безумного графа? — переспросил Патрик.

— Не знаю, был ли он графом, но имя у него было благородное.

— Ты имеешь в виду фон Шезингера? — уточнил Флюгаре.

— Его самого. Который симпатизировал Гитлеру. У него еще сын воевал на стороне фашистов. Не успел сынуля вернуться домой, как получил пулю в лоб, — говорил Улле, роясь в хламе. — И если старик до этого еще как-то держался, то после смерти сына совсем слетел с катушек. Думал, что союзники нападут на него на острове. Если расскажу, что он творил, вы мне не поверите. Но потом с ним случился удар, и старик умер. — Улле замолчал, выпрямился, почесал голову и снова продолжил: — Это было в пятьдесят третьем, если я не ошибаюсь. Потом дом менял владельцев, пока Эльвандер его не купил. И как ему пришла в голову идея открыть там интернат для богатеньких сынков? Сразу ясно было, что ничем хорошим это не кончится.

Он продолжал бормотать что-то себе под нос. Йоста с Патриком начали чихать и кашлять от поднявшейся пыли.

— Ну вот. Тут четыре коробки с вещами, — объявил Улле. — Мебель, естественно, осталась в доме, но остальное я забрал. Нельзя вот так просто выбрасывать хорошие вещи. И потом, кто знал — может, хозяева вернулись бы на остров. Хотя большинство, включая меня, не сомневаются, что они все-таки умерли.

— А вам в голову не приходило позвонить в полицию и сказать, что вещи у вас? — спросил Хедстрём.

Старьевщик выпрямился и скрестил руки на груди:

— Я сказал Хенри.

— Что? Хенри знал, что вещи у тебя? — удивился Йоста.

Впрочем, это было не единственное, что упустил его напарник в ходе расследования, и, поскольку он уже был мертв, выяснять обстоятельства этого все равно было бесполезно.

Патрик стал разглядывать картонки.

— Мне кажется, они поместятся в машину, как думаешь? — спросил он своего коллегу.

Йоста кивнул.

— Если нет, можно опустить сиденья.

— Как я и сказал, — усмехнулся Улле. — Тридцать лет ждали, чтобы их забрать.

Полицейские сердито взглянули на него, но решили, что лучше промолчать. Спорить с такими людьми было себе дороже.

— Что ты собираешься делать со всем этим мусором, Улле? — не удержался от вопроса Флюгаре. Сам он впадал в панику при одной мысли о таком количестве вещей. В его собственном доме царили порядок и чистота. Йоста был не из тех, кто может жить в хламьёвнике.

— Никогда не знаешь, когда та или иная вещь понадобится. Если бы все относились к вещам так же бережно, как я, мир был бы иным. Поверьте мне на слово, — усмехнулся старик.

Хедстрём нагнулся, чтобы поднять коробку, но у него ничего не получилось.