Всё это время Сенсор намеренно вёл Дарению в танце таким образом, чтобы она оставалась спиной к столику и не могла видеть заключительной части плана, в которую её, по странному недоразумению, забыли посвятить.

– По недоразумению! – вскричала Дара. – А у этого недоразумения есть имя? Может, аморальный дружок Лазарь?

Танец номер три последовал сразу за танцем номер два, не сходя с танцпола. Суть его заключалась в том, чтобы дать Нику время покинуть ресторан. Когда Дара вернулась к столику, раскрасневшаяся и чуточку пьяная, её ждал пустой стул и две синих купюры, подсунутые одним углом под тарелку – расплата за ужин и напитки. Всё свидание длилось не больше часа. В инсоне это время растянулось почти на два, но течение времени здесь и там иногда может отличаться. Особенно когда эмоции преобладают над действием.

– Браво, Лазарь! – всплеснула руками Дара. – Второго свидания и не нужно! После такого он не то, что бороться за меня не станет – он меня даже видеть не захочет. Мне самой себя видеть противно.

– К счастью, мы не строим догадок и не проводим психоанализов, – отозвался Лазарь. – Мы наблюдаем изнутри, а это гораздо круче. Можешь не сомневаться – Тристан уже собрался в поход за своей Изольдой.

– Он будет бороться, Дара, – заверила Яника. – В инсоне Ника ты ушла от него не по доброй воле. Тебя у него украли. А значит, сдаваться он не намерен.

Яника была мрачнее тучи. Она подчёркнуто не смотрела на Лазаря, давая понять, что своим взглядом может обидеть его, но не хочет этого делать.

Такое поведение казалось Лазарю нелогичным. Раз она понимает в глубине инсона, что всё прошло, как должно, то почему тогда дуется? А если не дуется, то почему боится поднять глаза? Ответ пришёл сам собой: конечно, она не одобряет заключительную часть ресторанной пьесы, в которую её забыли посвятить точно так же, как Дару.

– Прискорбно, но факт, – согласился Лазарь. – Умар обожествил тебя настолько, что ты для него теперь, как понюшка для кокаинщика. Физической зависимости не вызываешь, но по сравнению с психологической это игрушки.

Он всё-таки добился своего: Яника обожгла его ледяным, как фреон, взглядом. Теперь ясно, что её так коробит. Как и положено тонко организованным натурам, её беспокоит не безнравственная составляющая его действий, а его безнравственное отношение к собственным действиям.

Дара долго взвешивала в голове – спросить или нет – и не выдержала:

– И как она… э-э, поживает? – поинтересовалась она таким тоном, словно с её последнего визита в инсон Хеспия могла измениться в худшую сторону. А может, надеялась, что сама изменилась в лучшую?