– Ба, да она говорящая! – напомнил о себе Сет. Лазарь не сразу понял, что речь о Янике. – А я думал, такая же тихоня, как моя.

Сет ласково провёл тыльной стороной ладони по широкой скуле Лады. Девушка съёжилась, будто ожидала увидеть там бритву, которой он собирался располосовать ей всё лицо.

– Ничего. Попривыкнет, разговорится. Затем и бежим, в каком-то смысле.

Лазарь ещё раз огляделся. Теперь Ангелы вовсе не казались ему безмолвными запуганными овцами на выпасе, какими их представляли себе они с Яникой. По крайней мере, не все. Сейчас он ясно видел: некоторые Ангелы вполне безболезненно поддерживали беседу с другими Ангелами и даже с хозяевами. Если бы не диковинные наросты на изящных спинах, они ничем не отличались бы от обычных людей. Выходит, процесс привыкания начинался в кулуарах этого здания, и развивался в течение всего забега. Быть может, Сет опять прав – затем и бежим?

– Ты здесь не первый раз? – спросил Лазарь.

Если он угадал, этот лысый крепыш становился очень выгодным союзником.

Сет отрицательно покачал головой. Потом задрал подбородок и нащупал пальцем уродливый шрам на горле, растянувшийся неровным полумесяцем от уха до уха. Розовая рубцовая ткань свидетельствовала о свежести полученной травмы.

– Вот первый раз.

Он опустил голову, оттянул большим пальцем нижнее веко на левом глазу и постучал ногтем по глазному яблоку. Послышался неестественный твёрдый стук – глаз оказался стеклянным. А Лазарь думал, он просто немного косит.

– Это второй. Поглядим, какой сувенир я заполучу в третий раз.

У Лазаря мурашки побежали по коже. Не от самих увечий – от фаталистской готовности получить новые.

– И все три раза ты ходил за Ладой? – не поверила Яника. Отчаянное упорство Сета, граничащее с маниакальной навязчивостью, тронуло её до глубины души.

Услышав своё имя из уст другого Ангела, Лада ожила, подняла печальные ореховые глаза и уставилась на Янику немигающим взглядом. Её лицо было по-прежнему красиво, но уже не ангельски. Исконно русские черты искажала какая-то бездонная усталость. Эта усталость совсем не вязалась в воображении Лазаря с образом настоящей русской женщины. Робость – да, покорность – может быть, но усталость… Такая не то что в горящую избу не войдёт – она из неё не выйдет, даже когда под ней загорится кровать. 

– И опять же, я не один такой, – Сет выглядел немного смущённым. – Оглянитесь. Шизиков, вроде меня, пруд пруди. Думаешь, они бы собирали по две группы лохов каждый божий день семь дней в неделю, если бы было иначе?

– Лохи те, кто за нами погонятся, – заявил Марс. – Это же их облапошили, а не нас.