– А кто-нибудь пробовал? – прищурился Лазарь. Внутри всё клокотало от нетерпения. Чем дольше они спорили, тем сильнее ему хотелось бросить всё и кинуться на поиски Яники прямо сейчас. – Чтобы делать такие заявления, нужно сначала иметь статистику. Так почему мне не попробовать? В худшем случае статистика не изменится.

– В худшем случае на одного Эмпата в городе станет меньше! Ерундовая погрешность для статистики, но очень ощутимая для команды. Ты хоть представляешь, что творится в инсоне подвластного?

Лазарь скорчил гримасу:

– Опять же, ты этого не знаешь, потому что ни разу там не был. Погоди, дай-ка вспомнить… да ты вообще в инсонах бывал?

– Не бывал, но видел.

Лазарь насмешливо скривил губы:

– Это не одно и то же.

Сенс тяжело выдохнул, плечи его упали. Первый признак близкой капитуляции.

– Зачем тебе это? – сменил он угол атаки. – Что, что в ней такого, ради чего стоит рисковать своей жизнью? Не поверю, что ты затеваешь это просто из упрямого желания довести дело до конца. Признайся, она тебе небезразлична. Просто признайся в этом, и закончим бесполезный разговор.

– В ней осталось что-то человеческое, – на одном дыхании выдал Лазарь главную, на его взгляд, причину. Получилось ужасно высокопарно, но слово не воробей.

У Сенса вытянулось лицо:

– В ней ничего не осталось. А может, никогда и не было. Мы же почти ничего о ней не знаем. Все её россказни теперь нельзя принимать на веру.

– Зато дела можно. Когда мы спасали Хеспию, она не выдала Бельфегору наших замыслов. Ты не видел, как он смотрел на неё, когда понял, что проиграл, а я видел. Он этого не ожидал. Он был абсолютно, на сто процентов, уверен, что победит. Он хотел победить. Я допускаю, что в Игре Энуо она действовала в наших интересах, чтобы втереться в доверие. Но здесь… здесь всё было по-настоящему. Когда мы выиграли, она была счастлива. Я прокручиваю этот эпизод в голове каждый день – поверь, я знаю, о чём говорю. Возможно, я слепой идиот, но тогда в лесу она была искренна.

– Да она просто святая, – крякнул Сенс.

– Чертоги рая давно пусты. Безгрешен лишь тот, кто в силу умственной или физической убогости не способен совершить грех. Но если вся жизнь Яники до встречи с офицерами – правда, и если есть хоть один шанс из ста, что её можно вытащить, то грех не попробовать. И, чтоб ты знал, фраза про грех – просто фигура речи. Спасение моей души меня мало волнует.

– Но почему-то волнует спасение её, – печально заметил Сенс. – И не один из ста, а один из тысячи. Так будет вернее.

Он смирился. Конечно, впереди ещё долгий и нудный «мозготрах» от Дары и Ко, но Сенс с ним, и это главное. Этого уже предостаточно.