– А посему объявляю себе выговор с предупреждением о неполном служебном соответствии за то, что так перегрузил эту вашу командировку «бытовыми мелочами». Елену Никоновну попрошу оплатить солярку по двойному тарифу и выдать обоим «Колумбам руссийских дорог» по триста «Чингизханов» (или Чойбалсанов? Никак не могу запомнить всех этих азиатских героев-полководцев!) в качестве премии и для снятия остатков того стресса, который они испытали в ходе этой поездки…

Увидев на наших лицах мысленно запланированную и ожидаемую им смену выражений – от тревожного ожидания к удивленной радости – он завершил совещание словами:

– Все свободны. Можно перекурить и оправиться, а через пятнадцать минут прошу ко мне Сашу, Илюшу, Тамару и Георгия Евгеньевича.

А Сережа может взять Самвела с моей машиной и отправить свою шведку в автосервис – этой автобарышне нужно ликвидировать облысение колес и поправить макияж. Ну и прочую мелочевку, которая выявится при диагностике… За мой счет, разумеется…

Сознаюсь честно – его ответ на наш отчет был «не в той пропорции», которую я ожидал. Мои ожидания были гораздо пессимистичнее, но тем приятней оказалось ошибиться!..

В нашей курилке на площадке 3 этажа, где, как всегда при встречах после длительных командировок, мы с Александром Еремеевичем обменивались новостями, нам составил компанию и некурящий Илья. Его мы посадили на единственное кресло, выставленное какими-то доброхотами из фирмы по реализации газонокосилок, а сами курили стоя – видимо, по меткому наблюдению Ильи, в надежде, что «так больше влезет» и накапливали запас «подкожного антикотина» для предстоявшего совещания у шефа.

А совещание предстояло очень непростое. Александр Еремеевич рассказал мне о подлой роли челядьевского Савелия Ильича и предположил, что шеф может вообще закрыть фартовый проект, поскольку работать с партнерами, которые так начинают сотрудничество, он явно не горит желанием.

Я понял, что именно мне придется спасать идею Тамары Петровны, поскольку был единственным, кто побывал в Челядьевске и вел переговоры с Сан Санычем. И моральная ответственность за надежность Челядьевска (занесенного в «черный список» в Магнитограде!) ляжет на мои плечи. Но это уже не смущало меня – понимание ситуации, возникшее на той памятной ночевке в стогу под Воронежем, давало мне основания для надежды на успех.

Илья спросил о том, откуда взялись эти царапины на капоте, о которых шеф упомянул на совещании, но я не стал вдаваться в «истинные детали» и сказал первое, что пришло на ум – дескать, это след от куска рубероида с обрывком проволоки, свалившегося на нас с грузовика, который мы обгоняли. Илья хмыкнул, но дальше уточнять не стал.