Я крался вперёд, Слушая, обострив слух намного сильнее, чем обычно способны человеческие уши, и услышал ровное дыхание Хвата, не пройдя и дюжины шагов. Я замер. Я не мог знать, где он точно находится, но…

Я удержался от того, чтобы обозвать себя тупицей вслух, и обратился к интеллектусу. Хват стоял в тридцати шести футах и четырёх дюймах от меня, на двадцать два градуса левее той точки, куда я смотрел. Будь у меня пушка, я был уверен, что пристрелил бы его.

Хват тоже замер на месте.

Ба. Его Мантия, видимо, советовала ему соблюдать терпение, когда моя кричала мне, чтобы я перестал выжидать, подкрался к нему и набросился. Я воспользовался осторожностью Хвата где-то на минуту, консультируясь с интеллектусом и переместившись на сорок футов в сторону, где я поднял кое-что с земли. Затем я вернулся назад и стал ждать, но он так и не шевельнулся.

Мой план не сработает, если он продолжит стоять. Нужно было заставить его сдвинуться с места.

Я отступил ещё на несколько шагов в туман и начал говорить оттуда, надеясь, что паршивая видимость и моя завеса не дадут Хвату понять, откуда исходит мой голос.

— Теперь я понимаю Ллойда Слейта немного лучше, знаешь ли, — произнёс я. — Мантия. Это она изменила его. Заставила желать большего.

— Ллойд Слейт был монстром, — донёсся до меня ответ Хвата.

Я ненавидел такие вещи… но мне нужно было заставить его делать то, что мне нужно.

— Он был человеком, таким же человеком, как и все, — продолжил я. — Мантия просто… усиливала его желания. Он ничего не мог с этим поделать.

— Ты сам себя слышишь, Гарри? — крикнул в туман Хват. Его голос звучал расстроенно. — Твои слова звучат, как извинения. Или оправдания.

— Ага, но я не Слейт, — парировал я, а мой голос становился всё возбуждённее. — Слейт был просто жалким хулиганом. У меня была сила сотни Слейтов, ещё когда я не перерезал ему горло.

Дыхание Хвата участилось. Он взял его под контроль — но всё равно был напуган:

— Гарри Дрезден, которого я знал, никогда бы не сказал подобных вещей.

— Это было десять лет, манию преследования и одну войну тому назад, Хват, — ответил я ему. — А у тебя кишка тонка, чтобы со мной справиться. И мы оба это знаем.

Настало время надавить ему на самое больное место, заставить двигаться, нападать:

— Что ты видишь, когда смотришь на Лилию, чувак? Она великолепна. Мне сложно думать о чём-то ещё, когда она рядом.

— Заткнись, — сказал он тихим голосом.

— Нет, ну серьёзно, — продолжил я его дразнить. Наш разговор протекал легко — слишком легко. Зимняя Мантия взывала к той части меня, которая была почти беззащитна. — А её маленькая аппетитная задница? Я имею в виду, чёрт, просто думая об этом… Если бы ты меня сейчас увидел, то я был бы малость смущён.