Он действовал, как учили: четыре ритмичных нажатия на грудину, потом — вдох. Четыре толчка — вдох! Еще четыре…

Тело Вяземской было мягким и податливым: оно походило на холодное тесто. Руки и ноги безвольно дергались, когда Рюмин совершал толчки. Капитан ловил хотя бы искру в ее широко раскрытых глазах, но все зря. Они по-прежнему оставались безжизненными и пустыми.

Со стороны лестницы раздался грохот тяжелых форменных ботинок. Рюмин, не оборачиваясь, крикнул:

— Врача! Скорее!

Судя по звуку, ботинки потоптались на месте, развернулись и побежали в обратном направлении.

Капитан продолжал оказывать первую помощь. На лбу выступили крупные капли пота. Они срывались и падали на грудь Анны. О, эта грудь! Небольшая, круглая, безупречной формы. В другое время Рюмин наверняка не смог бы отвести от нее восхищенных глаз, но не это его сейчас заботило. Грудь Вяземской была холодна, как камень, и она совершенно не хотела вздыматься, заполнять воздухом опавшие легкие.

Ничего! Капитан будет дышать за нее; он не остановится, пока не погибнет последняя надежда, и даже тогда он не поверит, что все кончено.

Рюмин делал большие вдохи и на выдохе стремился отдать все, до последней капли, до последнего кубика кислорода. У него закружилась голова. Горячий пот заливал лицо.

Внезапно ему показалось, что губы Анны стали чуть теплее. Они слабо шевельнулись, словно она хотела ответить на его поцелуй. «Показалось», — решил капитан и удвоил усилия.

Четыре толчка — вдох! Четыре толчка — вдох!

Весь окружающий мир пульсировал в этом четком однообразном ритме. Планеты и созвездия, туманности и галактики, — все вдруг остановилось и замерло, потому что где-то там, на Земле, один человек не хотел отпускать от себя другого человека, отдавал свой воздух и жалел, что может отдать так мало; рычал от ярости и цепенел от страха; растерял все шансы, как мелочь из прохудившихся карманов, но, несмотря ни на что, продолжал пытаться!

— Анна! — закричал Рюмин, надеясь, что его услышат.

Хоть кто-нибудь, там, наверху…

55

55

Волны расступились, и Анна вынырнула из мрака. Перед глазами забрезжил неясный свет — такой тихий и ласковый.

Она услышала, как кто-то назвал ее по имени, и сразу же узнала голос. Ну конечно, это он!

Она уснула… Точнее, до сих пор еще спит, но пробуждение близко. Оно вот-вот наступит, и Анна снова увидит его зеленые, немного насмешливые глаза…

Боль… Чудовищная боль в висках. Злобные молотобойцы опять принялись за свое страшное дело. Ну почему они никак не успокоятся? Они… Хотят ее убить?! Нет! Этого не может быть! Кому и зачем понадобилась ее смерть?