По трибунам прокатился ропот.

– Я искал встречи с так называемыми вольными жешзулами, общиной, которая не подчиняется нашим законам, чурается нашего общества и сохраняет свои исконные этнические черты. Я надеялся, что у них будут сведения, способные помочь мне в расследовании. В конце концов, кто может знать о пожирании душ больше жешзулов?

Страх, недоверие, витающее в воздухе.

– К сожалению, побродив среди теней, я не встретил ни единого жешзула. Но зато я нашел склад, полный оружия и боеприпасов, а потом встретил человека, который ныне более известен как Кожевенник. Встреча с ним едва не стоила мне жизни, а потом мне пришлось бежать от вооруженных нетэнкрисов, пытавшихся нас убить.

– Вы хотите сказать, тан л’Мориа, что, посетив запретную территорию, вы обнаружили маньяка-убийцу, склад оружия и живых существ?

– Я ничего не хочу сказать, господин канцлер, я говорю прямым текстом. Это мысленно возвращает меня к докладам моих предшественников, но об этом чуть позже. Сейчас же продолжаю. Хотя и столкнулся с этим существом лицом к лицу, я не могу его описать. Искусственная тень скрывала его. Тем более я не мог ожидать, что услышу о нем вновь после того, как он был буквально разорван напополам. Но я услышал. Все это упрочило мою уверенность в том, что в деле замешана неизвестная магическая сила.

– Но на следующую ночь, как говорят наши источники, вы отправили в опасное место сотню своих агентов, они ничего не нашли.

– Именно так. Они нашли место, нашли разрушенное здание, но ни следа чужого присутствия.

– Если, как вы уверяете нас, в Квартале Теней был склад с оружием, то как же удалось спрятать все это в течение дня? Все мы знаем, что ждет живых существ в этом месте днем, не так ли?

– Я не только знаю, я видел все своими глазами. Мы выбрались на Последний мост уже утром, обезумевшие тени гнались по нашим следам и кое-кого настигли.

– И вы, используя шантаж, задержали процедуру закрытия ворот, несмотря на опасность прорыва инфернальных тварей.

– Господин канцлер, позвольте напомнить вам, что я не на допросе, а на докладе, а вы канцлер, а не государственный обвинитель. Но даже тан л’Зорназа не может вести допросы в этом помещении.

– Мне жаль, если вам так показалось.

– Я могу продолжить?

– Пожалуйста.

Они не верили мне. Не хотели верить порченому тану, который видел то, чего не видел никто другой. Даже будь Инчиваль здоров, никто не позволил бы вызвать его в свидетели, ибо происходящее действительно не являлось судебным заседанием или допросом, и в Парламент докладчики табунами не ходят.