— Понимаешь, блондинки — моя сфера, — уверенно заявил Городецкий, вызвав обычную серию вполне заурядных острот в духе Картера Брауна, озабоченного не столько развитием детективного сюжета, сколько деталями туалета своих героинь.

— В Лондоне тоже, разумеется, оказалась блондинка? — завершил Крыл вопросом свою ехидную словесную эскападу.

— Нет, друг мой, к сожалению, Джуди Гастингс оказалась жгучей брюнеткой, — сказал Андрей. — Потому я с такой охотой рвусь в новый бой.

Потом все они вновь сидели в кабинете Лоуренса Монда, подбивая итоги первых своих шагов. Вацлав Крыл в коротком своем рассказе сознательно опустил лишь один эпизод — с Делано Дэвисом, который, как выяснилось, из всех французов знает только Наполеона, но зато является большим любителем японской айвы.

У Андрея Городецкого в Лондоне было две задачи: по возможности выяснить имя абонента, которому регулярно, раз в месяц, звонил Бертье, и почему Эмма Хартли приехала именно в ту злополучную среду в Бэдфул-каунти.

Джуди Гастингс, близкая подруга убитой Хартли, встретила Андрея с таким испугом, что ему понадобилась масса времени, чтобы просто разговорить ее. Чего она больше боялась — новых вопросов о недавней трагедии или своих воспоминаний, связанных с опознанием в морге Бертье и Хартли, — Городецкий, честно говоря, так и не понял. На вытягивание сведений из этой малютки Джуди он потратил времени едва ли не больше, чем на поиски шляпной мастерской, где она работала.

Вот, однако, что ему удалось узнать.

Эмма Хартли была не женой, а, как в таких случаях говорят, подружкой Бертье. Жан появился в Лондоне чуть более года назад, они с Эммой быстро нашли друг друга и, кажется, были счастливы. Человек он был достаточно простой и даже веселый, но при этом очень неуравновешенный. Иногда с ним случались какие-то непонятные нервные срывы, которые участились, когда у Бертье стали кончаться собственные сбережения. О прошлом своем он рассказывать не любил, но сама Эмма Хартли с большой откровенностью делилась с подругой всем — и радостью, и печалью. Примерно полгода назад Бертье объявил, что он нашел очень выгодное дело, но, чтобы заработать, ему придется вернуться во Францию. Вскоре он действительно уехал, Эмма плакала день и ночь, справедливо посчитав, что любовник попросту ее бросил. Но тем не менее Жан вскоре о себе напомнил: он стал ей регулярно звонить из Парижа, как правило, первого-второго числа каждого месяца. Куда он ей звонил? Нет, не в мастерскую, он звонил ей домой. Откуда Джуди Гастингс знает, что звонил Бертье именно из Парижа?.. Ну как же! В начале каждого месяца Эмма приходила на работу с видом счастливой невесты, у которой день свадьбы уже назначен. Все уже немного над ней посмеивались, потому что знали: сейчас Эмма снова начнет рассказывать о том, как хорошо устроился ее Жан в Париже!.. Да, последний звонок был и в этом месяце, первого июня, как и всегда. Но тут Эмма Хартли объявила хозяйке мастерской, Мариэле Джексон, что ей требуется срочно взять на неделю отпуск, потому как Бертье вызывает ее в Париж. Эмма очень много работала, и поэтому хозяйка, разумеется, отпустила ее без звука. И когда в мастерскую десятого числа примчался взволнованный офицер полиции с сообщением о том, что где-то в Бэдфул-каунти убиты и Бертье, и несчастная Эмма, это было для Джуди, да и для всех в мастерской, истинно как гром средь ясного неба. До сих пор в голове все путается — Франция, Париж, Бэдфул-каунти, — больше она, Джуди Гастингс, ничего добавить по существу не может…