— Нет, не бабочка, сэр, — тараторил Том, — она настоящая леди.

— О! — поощрительно воскликнул Городецкий. — А ты, оказывается, глазастый.

— Это не потому, что я глазастый, сэр. Она так себя вела. Даже ни разу на меня не взглянула.

— Может, на тебя рано еще заглядываться дамам, тем более леди, а, Том? — поддразнил его Андрей.

Том явно смутился, но его распирало желание продемонстрировать сыщику свою наблюдательность.

— Сэр, — заторопился он, — она, знаете, показалась мне очень красивой. И я, делая вид, что протираю стекла, рассматривал ее.

— Это, пожалуй, нехорошо, Том, — заметил Джим Беркли.

— Виноват, сэр.

— Давайте, Джим, в данном случае простим Тому его слабость, тем более если дама действительно оказалась хороша собой. Я на его месте, пожалуй, тоже принялся бы протирать стекла.

Джим понимающе хмыкнул, а Том, почувствовав поддержку, продолжал:

— Сэр, она настоящая блондинка, я хочу сказать, не крашеная, как большинство девиц. И одета так, значит, строго. В костюме, такого, знаете, морского, что ли, цвета с золотыми пуговицами. И юбка довольно длинная, коленки из-под нее не торчат…

Он вдруг замолчал, и Андрей решил прийти ему на помощь:

— Сколько по-твоему ей лет, Том?

— Лет? — Вопрос оказался для него трудным. — Не знаю, сэр. Может, двадцать, а может, тридцать пять.

— Накрашена она сильно?

— Вроде нет. Губы накрашены.

— А какие-нибудь украшения?

— Серьги золотые с камушками, разглядеть было трудно, но, наверно, под цвет костюма.

— А прическа?

— Прическа? Простая, сэр. У нее очень красивые густые волосы и еще вьются, она их собирает назад и чем-то закалывает.