Мари, хохоча, отбивалась от него, выкрикивая:

— Арбо, я не доктор, честное слово — не доктор. Пусти, черт толстый, пусти меня.

Арбо отступил на два шага и ткнул в нее пальцем:

— Будешь слушать?

— Ну еще бы! Если уж дело дошло до убийства, просто уши развешу.

Последнюю ее реплику поэт словно и не слышал.

— Так вот, — начал он, — я установил, что доктор Хестер совершает насилие над своей женой…

Не удержавшись, Мари прыснула в ладонь, не сводя с него глаз.

— Почему ж насилие? Она же его законная супруга. А потом, как же ты это установил?

Арбо опять не поддержал ее веселости.

— Я залез на дерево, — заявил он.

Мари, зайдясь хохотом, так и покатилась по дивану.

— Ты, на дерево? — вскрикивала она сквозь смех. — Ой, спасите меня! Представить себе не могу!

— Смейся, смейся, — с укоризной сказал он. — Я толстый, я неуклюжий, я глупый — вы все умные. Надо мной можно смеяться. Давай, давай, я подожду.

Мари наконец поняла, что чересчур увлеклась, что ее веселость обижает Арбо, и хозяйке, пожалуй, следует повнимательней отнестись к гостю.

— Прости меня, пожалуйста. — Она продолжала улыбаться, но уже без всякой дурашливости. — Давай-ка сразу уточним. На какое дерево ты залез?

— В саду у доктора Хестера.

— И увидел что-то такое, что побудило тебя обратиться ко мне?

— Да, именно так.

И тут Мари увидела в его глазах такую тоску, что ей стало не по себе.