— Мы соболезнуем вашей утрате, — дежурным тоном произнес Ситтон.

— И приложим все усилия к тому, чтобы отыскать того, кто виновен в смерти женщины, которую вы любили, — ласково продолжила Анна, стараясь сгладить впечатление от сухой деловитости коллеги.

Эверс кивал, вновь и вновь повторяя, что понимает — это наша работа, и постарается помочь следствию и ответить на все вопросы.

— Вы были вчера на квартире госпожи Эрн? — поинтересовался Ситтон. Анна достала из сумочки свой дежурный блокнот. Я наблюдал за выражением лица Энди, отмечая про себя едва заметные изъяны его героического облика. Маленькие, почти женские уши; то, как он щурился, вглядываясь в лица собеседников, — скрывал, что немного близорук; навязчивое движение пальца, словно он крутил на нем невидимый брелок.

— Вчера я был у Греты только утром. Предупредил, что не приду ночевать — накопилось много работы с отчетами. Она не расстроилась, ответила, что у нее тоже есть над чем поработать. Последнее время она была очень увлечена какой-то идеей и порой сама оставалась в лаборатории или по ночам рассчитывала что-то на компьютере дома. Мы встретились днем, пообедали вместе в кафе, а потом я отправился сюда и просидел до утра. Хотел пойти домой, побриться и переодеться, но тут мне сказали, что ее… что с ней… что она…

Он замолчал, не в силах выговорить страшного слова. Я похлопал его по руке, чтобы хоть как-то утешить, но вышло только хуже. Он дернулся, словно обжегшись, и посмотрел на меня едва ли не зло.

— Вы ведь Шатов? — спросил он, словно прозрев. — Тот самый Шатов, о котором она так много вспоминала. Что вы делаете здесь? Я не желаю разговаривать о ней… с вами! Уходите, прошу вас. Иначе сотрудничества не будет, — последнюю фразу он адресовал комиссару.

Комиссар извинился, не меняя вежливо-равнодушного тона, и заверил беднягу, что без меня с моим «допуском» никак не обойтись. От упоминания о том, что Гретхен оставила «допуск к телу» не ему, а какому-то носатому ухарю из желтой газетки, Эверс окончательно вышел из себя и принялся орать что-то на адской смеси английского, французского и чиггийского, так что мой «апостроф» не справлялся и только истерично попискивал, давая понять, что не может найти русский аналог того или иного выражения.

Анна и комиссар поднялись и пошли к выходу. Всем своим видом Ситтон демонстрировал, что не станет спорить. Он сказал, что пойдет по соседним кабинетам, выберет шишку побольше и повонючее — и мистеру Эверсу придется сотрудничать даже с настверским диктатором Ориенто Гуаче-Сайком и его хвостатой кликой, не то что с мирным хомо сапиенс-сапиенс по имени Носферату Шатов.