Я попросил Анну поторопиться со сборами и попрощался, сославшись на срочное дело. На этот раз не солгал. Передо мной уже были двери Машкиного кабинета. Я, припомнив, как это делала Машка, вытянул из стены пульт и посмотрел на мониторы. На всех щелкал цифрами обратный отсчет, а под ним темнели три пустые строчки. Я провел рукой над сенсорами.

«Введите код», — зажглось в верхней строке.

— Надеюсь, ты не переоценила мои способности, Мари, — пробормотал я и уселся в кресло.

В кабинете было прибрано, но от того порядка, что всегда любила Марь, не осталось и следа. Окно закрыли стеклопластовым щитом поверх покореженной рамы, на ковровом покрытии под ним еще виднелись осколки.

Я снова осмотрел рисунок с лотосом, не усидел в кресле и прошелся по кабинету. Раз или два в дверь сунулся кто-то из «соток», но не счел необходимым со мной заговорить. Я взял со стола графин и вылил остатки воды в плошку с чахлым папилио ноктурналис, перемазав пальцы желтой пыльцой. Поискал подсказки на столе, выдвинул пару ящиков — те, что не были заперты. Среди документов — по-чиггийски и по-русски — обнаружилась тоненькая пачка фотографий. Несколько — еще наших школьных. Мои валялись где-то на книгах в библиотеке. Машка хранила свои бережно. Я перебрал их, и воспоминания, солнечные и добрые, нещадно впились когтями в горло, перекрывая дыхание. Но неутомимый разум тотчас отыскал желанную точку опоры.

Я выскочил из кабинета, надеясь, что кар ждет у входа.

Чем заполнить первую строчку, я вспомнил сразу. Двадцать третье февраля в шестом классе. То, что Машка потом называла исключительно «случай с физруком». Мы забрались в преподавательскую каморку в спортзале, чтобы исправить в школьной базе мою двойку за кросс, а Машке вывести две пятерки по легкой атлетике и нарисовать трояк — она ужасно не хотела бегать за школу на городских соревнованиях, а с ее успеваемостью лучшей кандидатуры не находилось. Мы едва успели выключить компьютер на столе физрука, как в двери чиркнула карточка. Умница Машка, конечно, прикрутила блок на замок, но физрук был сильным мужчиной, сильнее магнитного замка. Он пришел не один — привел даму. Мы забились в кладовку для мячей и просидели на них, переплетясь, как шнурки на кроссовках, и тихо хихикая, пока физкультурник и его гостья не закончили зарядку для хвоста. Маша уже тогда понимала, что знание — власть над миром. Стоит ли говорить, что моя двойка исчезла сама собой и до конца школы я не получал по физкультуре ниже четверки, а Машка не только не отправилась на городское соревнование, но и вообще волшебным образом оказалась освобождена от физкультуры и появившееся время тратила на кружок по робототехнике?