– Судя по вашим ботинкам, детектив, вы уже побывали в районе Хакни-Уик и успели ознакомиться с местом происшествия.

– Откуда… – начал было Лестрейд, но Холмс не дал ему договорить:

– Нет ничего проще. Такая жирная, качественная грязь встречается только на окраинах Лондона, и сколько бы миссис Хадсон не заставляла вас вытирать ноги перед дверью, не успевшие просохнуть шнурки в ботинках говорят о ваших похождениях достаточно красноречиво.

– Да, черт возьми, вы как всегда правы, – с досадой произнес детектив. – Именно там меня угораздило влезть в лужу размером с устье Темзы, по которой плавали весьма подозрительные пятна.

– Отходы от производства паркесина и анилиновых красок, разлитые по поверхности воды, дают весьма характерную цветовую гамму, – сказал Холмс, выпустив в потолок толстое кольцо дыма. – Думаю, ваши ботинки не доживут до конца сезона. Но цветные шнурки я бы сохранил на память об этом расследовании.

– Утешили! – фыркнул Лестрейд, без приглашения плюхаясь в кресло. Впрочем, это никого не смутило – сыщик всегда плюхался именно в это кресло, когда дела у него шли ни к черту и ему приходилось тащиться на Бейкер-стрит за разгадкой очередного сложного преступления. – Я буквально на той неделе отдал за эти ботинки целых шесть фунтов!

– Сочувствую, – произнес Холмс. – Итак, вас привело сюда происшествие, о котором кричат все утренние газеты. И вы понятия не имеете, что могло так разворотить того беднягу, которого нашли возле промзоны Хакни-Уик.

– Точнее, около старого заброшенного завода по производству перхлорэтилена для химчистки, – уточнил детектив. – Парня буквально разнесло в лоскуты, и его до сих пор собирают в мешочки местные констебли.

– Что ж, у меня есть некоторые предположения, – сказал Холмс. – Пожалуй, нам придется проехаться в это Богом забытое место. Ватсон, не составите нам с Лестрейдом компанию?

– Конечно, – с готовностью отозвался доктор.

* * *

Район Хакни-Уик оказался местом довольно мрачным. Болотистая местность в устье реки Ли была буквально пропитана тяжелыми испарениями влажной почвы, замешанными на вони промышленных отходов с обширных свалок. Серые здания заводов с коптящими трубами, серые дома рабочих районов, серые лица людей с бесцветными и бессмысленными глазами биологических придатков к фабричным станкам.

И конечно, грязь повсюду, куда ж без нее. Кебмен честно старался выбирать дорогу, но получалось у него это не очень – когда не из чего выбирать, приходится переть, как получится, надеясь, что лошади не переломают ноги в очередной луже, смахивающей на небольшое озеро.