– Ладно, мам. Да не переживай ты, все нормально будет.

– Мы с тобой уже не увидимся, – Ангелина Андреевна тепло улыбалась. – Я через пять дней уеду. А ты помни: у тебя все будет хорошо. И с музыкой, и с конкурсом, и с девочкой.

– С какой еще девочкой? – недоуменно спросила Наташа.

– Наташенька, у нас свои секреты, – загадочно ответила Ангелина и снова повернулась к Феде. – Ты, главное, верь в себя, и все получится. Я в тебе уверена. На сто процентов.

– Спасибо, Ангелина Андреевна, – Федя улыбнулся тетке. – Мне вас будет не хватать.

– Ну, я еще приеду, не беспокойся. И запомни, что я тебе сказала.

Федя кивнул:

– До свидания.

– До свидания, Федя.

– Позвони, когда доедешь, – Наташа все не могла успокоиться.

– Хорошо, мам. Пока!

– Пока.

Закрыв дверцу джипа, Федя откинулся назад. Глаза блестели. Внутри все кипело от ожидания новых событий.

Заехали за Яном. Тот кинул сумку в багажник, расположился рядом с Федей. Джип выехал за город. За окном мелькали белые поля, величественные ели, сосны, утопающие под шапками снега. Всю дорогу ребята прикалывались и смеялись. На душе было легко, весело. Энергия била через край. Начался новый год, и казалось, что сейчас все изменится и будет совершенно по-другому. Даже воздух вокруг будто стал другим, свежим и обновленным.

Часа через два подъехали к лагерю. Водитель, Сергей Борисович, помог с оформлением, и вскоре Ян с Федей разбирали свои сумки в небольшой уютной комнатке на двоих.

– Классно, что номера двухместные. Прикинь, если бы с Бочковым в одну комнату поселили! – весело сказал Ян.

– Это бы стало последним местом его обитания, – ответил Федя.

Бочкова поселили в соседней комнате. Столкнувшись с Федей и Яном в коридоре, он изобразил на лице крайнюю степень отвращения и, не сказав ни слова, прошел мимо. Литвинов с Шабуровым переглянулись и расхохотались.

Жизнь в лагере закрутилась насыщенным, ярким вихрем. Скучать не приходилось ни минуты. И уже на четвертый день появилась возможность, которую друзья так долго ждали. Вечером в клубе должен был состояться концерт приглашенной известной группы. Подобный шанс нельзя было упустить.

– Ян, ты уверен, что это хорошая идея? – поморщившись, Федя оглядел себя в зеркале. Он и не предполагал, что может быть так похож на девчонку.

– Идея гениальная, – Ян поправил парик. – Или ты можешь предложить другой вариант?

– А если он нас узнает?

– Ты посмотри на себя. Ты сам себя узнаешь?

– А голос?

– У меня что-то с голосом? – кокетливо пропищал Ян фальцетом.

Тоня покатилась со смеху. Последние полтора часа она занималась тем, что подбирала ребятам одежду из своего гардероба, красила их и причесывала. Теперь перед ней стояли две немного неуклюжие, но, в принципе, симпатичные девушки. Ян, правда, получился этакой крупноватой дылдой. Ни брюки, ни юбки худенькой и хрупкой Тони ему не полезли, поэтому его оставили в своих джинсах, а сверху надели ярко-красную длинную тунику. Раздобыли парик, и теперь Ян был длинноволосой блондинкой.

Федю сначала нарядили в платье. Тоня, критически его оглядев, заявила, что без депиляции не обойтись, но побрить ноги Литвинов категорически отказался. После долгих споров ему подобрали широкие черные брюки с разрезами и офигительно модную блузку нежно-голубого цвета. С прической у Феди все было проще. Тоня забрала его длинные волосы наверх, заколола шпильками, несколько вьющихся прядей выпустила на лицо – и девушка получилась хоть куда.

Потом Тоня долго и тщательно красила ребят. Макияж получился естественный и неброский, но лица изменил до неузнаваемости. На Яна Тоня нацепила длинную нитку бус, Феде надела крупный деревянный браслет.

Самая большая проблема возникла с обувью: найти женские туфли сорок третьего и сорок четвертого размера… Пришлось совершить преступление. Еще вчера вечером Ян с Федей пробрались в гримерку местной анимационной команды и утащили оттуда подходящие экземпляры, успокаивая себя тем, что завтра все вернут. Туфли, конечно, были страшные, но, как говорится, – без вариантов.

Яну каблук достался низкий и устойчивый, а вот Феде… Встав на шпильки, Литвинов понял, что нужно учиться ходить заново, чем он вчера и занимался в подсобном помещении, где его никто не видел.

Теперь, когда все было готово, Ян положил в изящную Тонину сумочку диктофон и, кокетливо отбросив назад длинные волосы, тоненьким фальцетом произнес:

– Ну как, идем?