– Вставай! Сегодня же на лыжах идем! Нельзя опаздывать.

Федя сел на кровати, с трудом возвращаясь в реальность. Голова гудела, как сломанный генератор, глаза еле открывались. Литвинов попробовал встать, но в затылок отдало такой болью… Юноша плюхнулся обратно на кровать, инстинктивно сжав голову обеими руками.

– Ян, я не пойду. Скажи, что заболел… Ой, блин! – в голову снова отдало. – Ну… Наври там что-нибудь…

– Как хочешь. Хотя тебе сейчас свежий воздух как раз не помешал бы. Сегодня погода вообще классная.

Литвинов прислонился лбом к стене. Ему так захотелось сейчас туда, в лес, на лыжах… Продышаться и забыть о вчерашнем кошмаре.

– Ладно… Я в душ, короче…

Лыжная база находилась сразу за территорией лагеря. Инвентарь выдали быстро, и стайка веселых, шумных ребят гуськом проследовала в лес. На первой же поляне инструктор собрал всех, пересчитал:

– Итак. Слушаем меня внимательно, я повторять не буду. Идем строго друг за другом, только по центральной лыжне. Никуда в сторону не отклоняться. Те, кто отстанут – ориентируются по табличкам с указателем «семь километров», которые есть на всех развилках и указывают номер нашей лыжни. «Семь километров!» Все запомнили?

Пронесся вялый утвердительный гул.

– С лыжни в сторону никто не сворачивает! База большая, потеряетесь – искать вас могут долго, а сейчас все-таки зима и холодно. Имейте в виду: кто свернет с лыжни в сторону – на родителей будет наложен крупный штраф. Ну что, вперед!

Юные лыжники, один за другим, углубились в лес.

Федя окончательно пришел в норму. Чистый морозный воздух, солнце и сосны были лучшим лекарством. Однако настроение Литвинова оставляло желать лучшего. Впереди ехали рядом Бочков с Рашевской и, радостно улыбаясь, оживленно о чем-то беседовали. Ириша была в элегантном бело-голубом комбинезоне, на который с завистью поглядывали все девчонки. Из-под пушистой белоснежной шапочки изящно выбивались непослушные каштановые пряди. Бочков не сводил глаз со своей собеседницы, и от того, как он смотрел на девушку, у Феди внутри начинала бушевать гремучая смесь. Потихоньку Рашевская с Бочковым намеренно отстали от группы. Федю это насторожило. Он остановился на повороте, замер за деревьями. Ян притормозил:

– Ты чё?

– Тихо! – едва слышно произнес Федя, сделав другу знак рукой. В наступившей тишине до друзей доносились обрывки разговора.

– Да не бойся ты, мы с отцом тут часто отдыхаем, я здесь каждую лыжню знаю, – Бочков взахлеб уговаривал Рашевскую. – Я тебе покажу такое место! Там красота неземная! И горки классные. Здесь, на основной лыжне, горок же вообще нет. А там классно покатаемся.

– Нас же потеряют, Костя. Мы долго проездим.

– Мы по этой же лыжне вернемся обратно на базу. Круг не поедем и все. Поехали, там знаешь как здорово!

– Ну… Ну ладно…

Костик с Ириной свернули в сторону по маленькой боковой лыжне. Федя, не раздумывая и даже не оглянувшись на Яна, поехал за ними, выдерживая расстояние, на котором его не было видно. Шабуров, покрутив пальцем у виска, двинулся следом. Минут через двадцать Федя с Яном подъехали к красивейшему месту, тихо остановились за деревьями. Здесь действительно было классно, Бочков явно знал, что говорил. Живописнейший лог заливали лучи яркого солнца. Величавые ели и сосны, покрытые шапками мягкого снега, застыли в безмолвии. От окружающей красоты захватывало дух.

Литвинов оглядел лог и резко побледнел. Бочков вплотную подъехал к Рашевской, его правая лыжа проехала между лыж Ириши. Костик нежно обнял девушку, что-то ей прошептал… И тут сбылся худший кошмар. Бочков страстно прижал к себе Иришу и поцеловал в губы. У Феди все потемнело перед глазами. Он схватился за ствол сосны, уронив в снег лыжную палку. В висках застучало молотом. В это же время Рашевская мягко отстранила от себя Бочкова и что-то ему сказала. Федя замер, тяжело дыша. Бочков попытался поцеловать ее еще раз, но она отвернулась и поспешно отъехала от него в сторону. У Литвинова немного отлегло, кровь отхлынула от головы. Бочков же, явно довольный собой, принялся залезать на гору.

Рисуясь перед Рашевской, Костик выбирал самые высокие и страшные горки, лихо скатываясь вниз на огромной скорости. Ирина же, не чувствуя в себе задатков профессиональной лыжницы, облюбовала небольшую ровную горку, где и каталась, даже не пытаясь покорять другие вершины. Федя с Яном уже замерзли, стоя за соснами.

– Может, тоже там покатаемся? – не выдержал Ян.

– Нет.

– Ну тогда поехали обратно! Чё тут стоять, мерзнуть? И чего мы вообще сюда приперлись?

– Ты хочешь – возвращайся. Я еще немного здесь побуду, – Литвинов никак не мог успокоиться. Какое-то внутреннее предчувствие держало его здесь и никак не могло отпустить.

Внизу послышался крик:

– Костя, ты с ума сошел!

– Все нормально! – Бочков поднимался на самую высокую гору с крутым и явно опасным спуском.

– Костя, там же убиться можно!

– Не переживай! Я уже сто раз с нее съезжал! – Бочков соврал. Он вообще даже ни разу не видел, чтобы кто-то когда-то съезжал с этой горы, но желание порисоваться перед девушкой пересиливало все здравые доводы рассудка.

Рашевская встревоженно наблюдала за парнем. Тот же, с огромным трудом взобравшись наконец на вершину, стоял, в ужасе глядя вниз и понимая, что ничего глупее он придумать не мог. Сверху все виделось по-другому, и Бочкова захлестнула волна панического страха. Федя с Яном переглянулись, у обоих на лице промелькнула злорадная улыбка. В предвкушении громкого фиаско соперника, они с неподдельным интересом смотрели теперь на Бочкова, в нетерпении ожидая, как тот грохнется в сугроб. Костик, еще немного помедлив, все же решился и ринулся вниз. К неудовольствию Яна с Федей, съехал он очень красиво, молниеносно реагируя на каждый поворот и мягко приземляясь с трамплинов. Внизу он развил бешеную скорость, промчался мимо Рашевской, завернул за другую гору… Внезапно за поворотом послышался громкий треск и крик. Ирина кинулась туда не раздумывая. Федя с Яном посмотрели друг на друга и, в минуту съехав с горы, как могли быстро, помчались к месту крушения.

Как оказалось, Костик на всей скорости врезался в пенек, едва видимый под снегом. Лыжи разлетелись на щепки, а Бочков с размаху упал в небольшую речку, которую за сугробами он даже не заметил. Тонкий лед проломился, и теперь горе-герой в ужасе хватался вмиг обледеневшими руками за ветки, торчащие из заснеженного берега. Однако спуск к реке был высокий и крутой, и Бочкову едва удавалось просто удержаться на месте, не то что выбраться.

Рашевская, вся в слезах, сняв лыжи, лежала на снегу, протягивая Бочкову лыжную палку, но ей никак не удавалось до него дотянуться.

– Ирина! Отойди! – Федя подъехал к берегу, быстро скинул лыжи, в секунду оценил ситуацию. – Дай палку! Ян, держи меня…

Федя лег на снег, подполз к самому краю, держась за ветки, свесился вниз, протягивая палку Бочкову. Ян крепко держал его за ноги.

– Ян, опусти меня ниже!

– Куда еще ниже! Сам туда свалишься!

– Опускай, тебе говорят!!!

Ян опустил его ниже. Рашевская кинулась помогать. Вдвоем держать Литвинова стало легче.

– Еще немного!

Бочков уже почти дотягивался…

– Ну давай уже… Бочков! – Федя едва держался, кровь прилила к голове. – За палку… хватайся!!

Костик дотянулся наконец до палки, из последних сил схватился за нее обледеневшими руками.

– Держись крепче!!!

Костик кивнул.

– Ян, тащи назад!!!

Через минуту Бочкова вытащили на берег. От холода у него зуб на зуб не попадал, и ко всему прочему, похоже, нога была сломана.

– Господи… он же обморозится… – Ирина, в панике, оглядывалась вокруг.

Федя снял куртку, накинул ее на Бочкова.

– Кто бы подумал… – пробормотал себе под нос.

Ян снял с Костика шапку, уже покрывшуюся сосульками, и обмотал его голову своим шарфом. Бочкова трясло, как в лихорадке, он уже плохо соображал, что происходит.

– Так… До базы мы его вряд ли дотащим. Да и замерзнет совсем, – без куртки Федя сам уже начал замерзать. – У кого мобильник с собой?

Рашевская протянула ему телефон. Федя набрал «112», быстро обрисовал ситуацию.

– Ну все, ждем. Скоро приедут.

– Ян, Федя, спасибо, – Ирина вытирала слезы. – Вы как здесь оказались?

– Да просто… решили на горках покататься, – выкрутился Ян. – Тут место классное.

Вскоре над логом показался вертолет. Спасатели опустили некое подобие носилок, погрузили на них Бочкова, подняли наверх. Весь лыжный инвентарь связали в одну кучу, загрузили. Ребятам опустили веревочную лестницу.

Сидя в маленьком вертолете рядом с Рашевской, чувствуя тонкий запах ее духов, ощущая, как ее нога касается его, Федя сходил с ума от этой близости. Сердце колотилось так сильно, что юноше казалось, будто она слышит каждый его стук. Не смея поднять глаз, он молчал всю дорогу, которая показалась ему вечностью.

Бочков, с которого спасатели сняли (а местами срезали) обледеневшую одежду, завернутый в несколько теплых одеял, немного оклемался, присел на носилках, мрачно посмотрел на Федю с Яном.

– Спасибо, – выдавил посиневшими губами.

Ян понимающе взглянул на него:

– Сами в шоке.

Все, кроме Костика, рассмеялись. Сказал бы кто Феде вчера, что ему придется спасать жизнь Бочкову! Но Костику сейчас явно было намного хуже.