Подросток уже почти добрался до верха, как вдруг внезапно щелкнул выключатель. Глаза заслезились от яркого света. Где-то глубоко внутри словно натянулась струна, готовая порваться в любой момент. В коридоре стоял отчим:

– Ты думал, я не замечу, во сколько ты придешь?!

– Мы репетирова… – Федя прервался на полуслове, осознав, что говорить эту фразу явно не стоило.

– Значит, это была последняя твоя «репетиция»! Будет мне тут еще ночами шляться!

Вышла Наташа, сонная, в халате и мягких тапочках:

– Олег, не надо… – она спустилась к Феде. – Где ты был? Ты знаешь, сколько времени?

– Мам, мы репетировали. Я постараюсь больше не задерживаться.

– Я же говорил, ни к чему хорошему это все не приведет! – снова встрял Олег.

– Ты еще не поняла, что пора уже с этим заканчивать?

– Знаешь, Федя… Если ты так вот будешь домой возвращаться, то мне придется согласиться с Олегом. Ты уроки, кстати, сделал?

– Да, – глазом не моргнув, соврал Федя.

– Ну ладно, иди спать.

Федя быстро проскользнул в свою комнату. Пронесло.

На следующей репетиции, когда сделали небольшой перерыв, Федя, сидя за синтезатором, быстро вписывал в свою партию новые аккорды и подголоски, пришедшие в голову прямо сейчас. Тоня, будто невзначай, села рядом. Не отрываясь, смотрела на его руку, молниеносно черкавшую ноты. Феде стало не по себе. Дописав фразу, он вопросительно взглянул на девушку. Та улыбнулась:

– Ты пиши, пиши. Мне просто интересно.

Федю смутил ее взгляд, мысль ушла, и он напрочь забыл, что же именно хотел вставить в следующий такт. В душе вспыхнули злость и раздражение. Какого черта она к нему привязалась?! Федя резко встал, пересел на диван, пытаясь вспомнить, как только что последний отрывок звучал в голове. Но сделать это так и не удалось. Снова подошла Тоня, села на подлокотник:

– Ты извини, я тебя, наверное, с мысли сбила.

«Надо же! Догадалась!» – язвительно прозвучало внутри, а вслух само произнеслось:

– Нет, все нормально. Я просто сам вспомнить не могу.

– Может, попробуем повторить? И все вспомнится…

– Нет, ты знаешь, у меня всегда по-разному получается. Ничего, потом по-другому запишу.

– Я так восхищаюсь твоим талантом.

– Тонь, перестань. Терпеть не могу, когда так говорят, честное слово.

– Почему? Это же правда.

– Тоня, ну не надо! Пожалуйста.

Наступила неловкая пауза. Девушка нарушила молчание:

– Ты, кстати, ходил уже на 4D в кино?

– Нет, не успел еще.

– Говорят, там вообще классно. Может, вместе сходим?

Федя внимательно посмотрел на Тоню. До него начала доходить суть происходящего. И что теперь делать? Отказать неудобно… А ей удобно вот так вот навязываться?!! В замешательстве, Литвинов молчал, не зная, что ответить. Тоня это поняла, покраснела и быстро сказала:

– Я… имела в виду мы… все вместе можем сходить… с ребятами…

– Да… наверное… – юноша впервые был в подобной ситуации и сейчас не представлял, каким образом вести себя с Тоней. Она хорошая девчонка, она классная, поет великолепно, но… Литвинов стопроцентно знал: встречаться с ней он не будет. Она не заслужила, чтобы ее так обманывали. В сердце Феди не осталось места. Пусть не было взаимности. Все равно он любил. Безнадежно, но слишком глубоко и сильно. Он все равно не мог справиться с этими чувствами и давно уже научился жить с ними, давая им волю лишь в своей музыке.

Федя вдруг заметил, что уже долго и задумчиво смотрит на Тоню. В растерянности опустил глаза. Девушка же поняла этот взгляд совсем по-другому, и в ее душе вспыхнула надежда. Молчание затянулось. На помощь пришел Денис:

– Пойдемте дальше репетировать! Хватит уже, отдохнули.