Федя укрыл пледом худенькие плечи Ириши:
– Я так испугался за тебя.
– Я даже не поняла, что случилось. Кто-то дернул меня за ноги и потащил под землю. Я никак не могла вырваться. Помню только, меня долго тащили, потом – темнота, кромешная темнота, как в могиле, а потом… жуткая боль в спине, будто позвоночник иглой проткнули, и я потеряла сознание. Федя, кто это был?
Федя с минуту сомневался, стоит ли вообще ей об этом рассказывать, но Ириша настояла, и он, без лишних подробностей, кратко обрисовал произошедшее.
– Мерзость какая! – Рашевскую передернуло.
– Честно говоря, не представляю, как бы мы выбрались оттуда, если б не Ариас.
Ирина молчала, переваривая услышанное. Оказаться ужином огромного червяка – не слишком радостная перспектива.
Ночью Федя проснулся. Было очень душно. Томили тяжелые предчувствия. Юноша посмотрел на спящую Ирину, и волна нежности захлестнула его. Так захотелось сесть за синтезатор… Пытаясь снова уснуть, Литвинов долго мучился и вдруг понял, что нужно сделать. Федя тихонько пробрался вперед, нашел в бардачке клочок бумаги, карандаш и, как на одном дыхании, записал: