Упускать столь удобную возможность уравнять счет я не стал, сунул трофейный револьвер в карман пиджака, обнажил нож и, когда меня толкнули на охранника, уверенным движением загнал служебный клинок под сердце растерянно озиравшегося парня. Хотя нет — не ему, нужно было уничтожить сущность, а тело просто приняло удар на себя.

Неизбежные потери.

Меня немедленно толкнули в другую сторону, зарезанный охранник свалился кому-то под ноги, и раздался удивленный возглас:

— Человеку плохо!

И сразу многоголосый гомон:

— Человеку плохо! Человеку плохо!

— Человеку плохо! — поддержал я сердобольных чиновников и поспешил дальше, высматривая следующую жертву, но тут все пошло наперекосяк окончательно и бесповоротно.

Из служебного помещения появился Рей Адоманис; он водрузил на стойку пишущую машинку, снял с нее чехол и положил ладонь на рычаг открывшегося взгляду непонятного прибора.

Хотя непонятного ли?

Матовые цилиндры, стеклянные трубки, провода, мощная электрическая батарея…

— С дороги! — рявкнул я, отталкивая с линии стрельбы замешкавшегося клерка, и выхватил из кармана револьвер. Прицелился в вице-президента детективного агентства, выжал спусковой крючок и…

…и кругом расплескалась беспросветная темнота.

Темнота и тишина.

Гулкий удар сердца. На миг в глазах прояснилось, но темнота тотчас навалилась вновь, сбивая с толку и лишая воли. Револьвер в руке дернулся, сущность вырвалась из него бесшумным огненным всполохом и в один миг развеялась, поглощенная заполонившим вестибюль безвременьем.

Сердце замерло, пропустило несколько ударов, потом начало стучать, все убыстряя и убыстряя свой темп, разгоняя отпущенное мне при рождении время и давая возможность утопить спусковой крючок.

Вспышка! Вспышка! Вспышка!

Вспышка! Вспышка!

Ничего!

Я выкинул разряженный револьвер и замер на месте, дожидаясь, пока перестанет накатывать тьма. Тьма и в самом деле вскоре сгинула, а вот воцарившаяся в помещении тишина никуда не делась, и люди продолжали стоять в нелепых позах замерших на полушаге заводных игрушек.

Только кончился у них не завод. У них кончилось время.