Думаю, вы уже поняли, что в городе братской любви мы более не живем. Вняв предостережению мисс Лоддиджс, я оставил Филадельфию прямо с началом апреля. Теперь мы обитаем в буколическом нью-йоркском местечке, где Сисси, Мадди и ваша подруга Катарина более чем счастливы. Обитель наша, высотою в два этажа и в два окна шириной, находится на ферме площадью более двухсот акров. Владеет ею Патрик Бреннан, и, к счастью, жена его согласилась принять нас на постой. Разумеется, я очень скучаю по утренним купаниям в Скулкилле, но здесь его чудесно заменяет собою Гудзон. Сами Бреннаны – люди весьма дружелюбные, несказанно привязаны к Сисси, а дети их великолепно воспитаны, так что прогулки в их обществе – сущее удовольствие. Одна из девочек завела обычай с пристальным интересом наблюдать за моею работой, твердо решив подстеречь и увидеть Музу, осеняющую меня вдохновением. Пока что результатами наблюдений девочка разочарована и начинает гадать, есть ли в моих трудах хоть какой-то прок, если сей таинственный фантом упорно избегает моего общества. Признаться, от случая к случаю тот же вопрос не на шутку волнует и меня самого. Сисси заверила ребенка, что писательское ремесло требует скорее упорной работы, чем мимолетного вдохновения – отсюда и долгие и, по выражению наблюдательницы, невероятно унылые часы, проводимые мной за столом. Я же, вспоминая наш с вами лондонский спор, продолжаю твердо держаться уверенности, что жена моя и наши будущие дети станут мне более постоянной Музой, не притупляющей, но пробуждающей к жизни мой литературный дар.