Утром с посыльным я получил записку, подписанную лично императором, с просьбой — не требованием — явиться к полудню во дворец. От таких приглашений не отказываются, и, хотя планы на день у меня были совершенно иными — новая жизнь требовала много усилий по ее обустройству, я не собирался манкировать императорским вызовом. Как и положено офицеру, я пришел в назначенный час.

Время до обеда я провел в свое удовольствие — выехал за город, в поле, расставил по широкой дуге пару десятков фанерных и соломенных мишеней, а потом разгонялся на «Эгоисте» до возможного максимума, одновременно стараясь выполнить фигуры пилотажа и поразить мишени из всех видов орудий на борту, включая смертоносные ракеты.

Давно я так не отдыхал душой, весь день бы так развлекался.

Я вошел в зал дневных приемов и скромно встал у окна, но почти сразу же меня тронули за рукав.

— Кирилл Бенедиктович, прошу за мной. — Слуга вежливо поклонился и пошел впереди, показывая дорогу.

Вот теперь на меня обратили внимание, но было поздно, мы уже нырнули в коридор и скрылись за портьерой. Слуга приоткрыл передо мной дверь и отступил в сторону, давая возможность пройти. Я шагнул в комнату, дверь закрылась, оставив моего провожатого снаружи.

Император был в комнате один. Я, признаться, ожидал встретить здесь и Беллу, а возможно, кого-то еще из высших чинов империи. Но аудиенция один на один обещала серьезный разговор по душам.

— Кто тут у нас? А, господин Бреннер, как вы вовремя! Я вас заждался! Проходите же, не стесняйтесь! Выпьете вина? Пива? Что желаете? Сигару? Бреннер, да не стойте же столбом, право слово!

Меня несколько удивила такая словесная активность Константина Платоновича. Сейчас он больше напоминал мне франта Костаса, грозу кокоток Фридрихсграда, чем великого и грозного императора Руссо-Пруссии.

— Тут на подносе фрукты, угощайтесь!

Я не заставил себя уговаривать, подошел к изящному столику, сплошь заставленному бутылками и тарелками, и отщипнул виноградинку.

— Очень вкусно!

— Скромен и молчалив. Мы с вами уже пуд соли съели, а вы все так же мне не доверяете.

Я-то знал причину моего недоверия, она никуда не исчезла за это время — подселенец-симбионт, живший в Костасе. Да, император сумел его подавить и подчинить своей воле, но я все равно подсознательно ожидал, что симбионт рано или поздно постарается заполучить контроль над телом и разумом императора. И тогда, возможно, я буду тем единственным, кто сможет его остановить.

— Не смотрите на меня так, будто сейчас достанете мачете и отрубите мне голову. Я понимаю, что у вас есть основания… но настали другие времена, нужно быть более лояльным. Тем более вам — человеку, которого полюбили все иномиряне.