Грэйс кивнула и спросила:

— Принадлежит ли весь сегодняшний вечер мне, или у тебя есть еще какие-нибудь дела?

— Я хотел тебе предложить совершить небольшую прогулку. Ты выглядишь усталой; свежий воздух на тебя хорошо подействует. Ко мне еще должен зайти Бен-Товер, негр-агитатор, о котором я тебе как-то рассказывал. Теперь шесть часов. Если ты приедешь ко мне в восемь, мы поужинаем вместе; служителя я отошлю, так что никто нам не будет мешать. Нравится это тебе?

Она ответила согласием, как всегда соглашалась на все его желания, и проводила Роулея до его квартиры. Там он вышел из автомобиля и пошел к себе. Грэйс поехала дальше на Саунд.

Оставшиеся в распоряжении Роулея полтора часа были целиком заполнены. Служитель впустил двух посетителей, с которыми у молодого депутата был разговор. Казалось даже, что минутами дело доходило до крупных споров между ними, так как до служителя доносились громкие, возбужденные голоса. Роулей сказал ему, что в половине восьмого он может уйти, что он и сделал, радуясь неожиданно выпавшему свободному вечеру. Роулей, очевидно, сам проводил посетителей, так как не звонил служителю.

Ровно в восемь приехала Грэйс; она отворила дверь в квартиру имевшимся у нее ключом. Она казалась усталой и расстроенной, мысль о разлуке ее сильно угнетала, и даже нежность Роулея не могла ее развеселить.

— Еще несколько месяцев, дорогая, — утешал он ее, лаская ее нежные волосы. — Как только ты получишь развод, мы никогда больше не будем разлучаться.

— Какой ужасный человек! — воскликнула она гневно. — Неужели он недостаточно мучил меня во время нашего супружества? А теперь все эти препятствия, которые он ставит мне.

Роулей посмотрел на нее с глубоким сочувствием. Он хорошо знал печальную историю ее неудачного брака с одним актером, который мучил ее всеми возможными способами. Уже через год после свадьбы они разошлись; однако, актер ни за что не хотел согласиться на развод со своей богатой женой. А в это время Грэйс встретила Джона Роулея, и спустя короткое время они оба поняли, что не могут жить друг без друга. Два месяца тому назад Грэйс, наконец, удалось добиться у мужа согласия на развод.

— Прости, что я такая скучная сегодня, — обратилась она к Роулею, подойдя к столу, за которым он сидел, и обвив его шею руками. — Сегодня я слишком долго писала, смертельно устала, и голова у меня трещит от боли.

«— Бедняжка моя», — сказал он нежно, — приляг. Попытайся вздремнуть немного.

Он взял ее на руки, отнес на кушетку и положил ей под голову подушки. Затем он потушил все лампы, оставив только одну, которая распространяла мягкий свет из-под темного шелкового абажура. Подойдя к окну, он опустил тяжелые бархатные шторы.