Когда сенатор улетал, Фират только порадовался. Руки у него были развязаны, и «Денница» резво пошла вдоль марокканского побережья. Фират планировал встретиться с командой Нехир – или на худой конец получить от нее последние данные, – когда прибыл с закатом в Агадир.

Через люк в корме он смотрел на заходящее солнце и думал: «Я свое слово сдержал».

Однако время шло, а новостей от команды не поступало. Беспокойство сменилось подозрением, и Фират приказал капитану на полной скорости идти на север.

Инстинкты не обманули, а вот со временем он не угадал.

«Денница» как раз набирала скорость, когда ее торпедировали. Оставалась последняя надежда на побег.

Батискаф наконец поравнялся с гидроциклом. Фират перебрался на борт и сел в кресло позади двух пилотов, доверенных Сынов.

Наконец люк задраили, и он указал вперед:

– Ходу.

Двигатели взревели, батискаф плавно устремился в открытое море. Когда вода сомкнулась над фонарем кабины, Фират на миг испытал приступ клаустрофобии. Но по мере того, как батискаф уходил глубже, а яркий солнечный свет сменился синими сумерками, он расслабился.

Закрыл глаза.

Он доберется до берега, там его подберут и переправят в безопасное место союзники. И уже потом, в укрытии, он решит, как отомстить.

Впрочем, он не мог отказать себе в удовольствии подумать, чем отплатить Елене Каргилл.

«Может, я даже сниму все на видео и отправлю запись папаше-сенатору».

Батискаф резко дернулся, вырвав его из задумчивости.

– В чем дело? – резко спросил Фират.

– Удар снизу, – доложил пилот. – Может, акула – приплыла, встревоженная боем. Волноваться не стоит.

Фират кивнул и откинулся на спинку кресла, раздраженный, что пилот успокаивает его в такой снисходительной манере.

Аппарат снова тряхнуло, на этот раз сильно, и Фират невольно вскрикнул.

Он раскинул руки в стороны, чтобы удержаться на месте, и обернулся. В глубине под ними мелькнула вспышка огня. Их что, снова атакуют? Взорвалась еще торпеда?

И тут перед ними возникло нечто чудовищное: крокодилья голова размером с сам батискаф. Вопреки законам физики, голову гривой окружало золотистое пламя, которое сверкающими волнами сбегало вниз по длинной шее.