Впрочем… знание никогда не пропадает.
Оно кочует, ширится, развивается… живет. Даже глубоко погребенная, истина найдет способ стряхнуть пыль времен и явить себя миру. В этом Елена не сомневалась, особенно после странствий по следам давно почившего арабского капитана, нашедшего врата в ад.
Инуиты затянули траурную песню. Елена не понимала ни слова, однако скорбное звучание и красота тронули ее до глубины души.
Мак подвел девушку ближе, приглашая стать частью процесса. Он включился в пение, добавив свой бархатный баритон, а Елена посмотрела на стоящий за фьордом широкий ледник, на озера талой воды, в которых отражался солнечный свет. Складывалось впечатление, что оплакивают инуиты не только мертвых: они будто скорбели о том, что привычный уклад меняется и близок конец чего-то большего.
Вспомнилось мрачное предупреждение отца, его слова об «Апокалиптах»: «Вообще, если человек верит в то, что однажды наступит конец света, и никак этому не препятствует, он уже один из нас».
Нет, нельзя принимать пораженческий настрой!
Елена предпочитала разделять силу Мака, его страсть и самоотверженность, с какой он бился за этих людей, за это место, даже когда шансы были не в его пользу.
Слезы наконец хлынули из глаз. Слезы не горя, а радости.
Полные надежды на будущее.
«За тех, кто с нами радуется этому прекрасному миру».
21:09 по восточному времени. Мэриленд, Такома-Парк
Грей резво крутил педали шоссера. Он тяжело дышал, обливаясь потом: пытаясь обогнать закат, мчал домой от самой станции метро, но гонку не выиграл.
«Еще отыграюсь».
Наслаждаясь финальным отрезком, Грей положился на мышечную память и отпустил руль. Последний месяц он возвращался с работы на велосипеде каждый вечер, чтобы поскорее прийти в боевую форму. А еще он снова стал ходить в качалку и вместе с Монком играл в баскетбол.
Сил предстояло вложить еще очень много. Особенно в поиски равновесия между семьей и обязанностями в «Сигме».
Велосипед повело, но Грей его выровнял, сместив центр тяжести.